Остаться в живых. Деон Мейер

слез. Напротив на краешке стула сидел Уильямс; и поза, и выражение его лица выражали участие.

      – Мисс Клейнтьес, если бы речь шла о моем отце, я поступил бы точно так же, как вы. Вы совершили благородный поступок, – негромко сказал он. – Мы хотим поддержать вас.

      Она кивнула и прикусила нижнюю губу, стиснув руки на коленях. За стеклами очков ее заплаканные глаза казались особенно большими.

      – Нас интересуют только две подробности, способные пролить свет на ситуацию: во-первых, какие отношения связывают вашего отца и мистера Мпайипели? Во-вторых, какими сведениями он располагает?

      – Я не знаю.

      – Совсем не знаете? Даже не догадываетесь?

      – Имена. Анкетные данные. Цифры. Какие-то сведения. Когда я спросила отца, что все это значит, он ответил: лучше мне не знать. По-моему… дело касается людей… – Взгляд Моники блуждал по фотографиям, черно-белым и цветным, которые висели на стене, рядом с камином. На снимках были изображены разные люди.

      – Каких людей? – Уильямс проследил за направлением ее взгляда и встал.

      – Известных.

      – А поточнее? – Он оглядел фотографии. Цветная семья на Трафальгарской площади: Джонни Клейнтьес, Моника, ей, наверное, лет пять, тогда ее ножки были полненькими и гладкими. Тогда они у нее еще были.

      – Из АНК. Из руководства…

      – Помните какие-нибудь фамилии?

      На некоторых фото Клейнтьес был снят с теперешними членами правительства. На Красной площади, в Берлине – на фоне Берлинской стены. В Праге. Да уж, весьма характерные места для туризма во времена холодной войны.

      – Он не говорил.

      – Совсем ничего не говорил? – Уильямс посмотрел на свадебную фотографию Джонни Клейнтьеса. Мать Моники в белом; совсем не красавица, но гордая.

      – Ничего.

      Уильямс отвернулся от снимков и посмотрел на Монику.

      – Мисс Клейнтьес, нам жизненно важно знать, какие именно сведения находятся сейчас у мистера Мпайипели. Это в интересах страны.

      Руки вспорхнули с колен, слезы градом хлынули из глаз.

      – Я не хотела ничего знать, а отец не хотел ничего говорить. Прошу вас…

      – Понимаю, мисс Клейнтьес.

      – Спасибо.

      Он дал ей время успокоиться. Она потянулась за бумажными платками и негромко высморкалась.

      – Итак, какие отношения связывают вашего отца и мистера Мпайипели?

      – Отец знал его по общей Борьбе.

      – Нельзя ли поконкретнее?

      Моника взяла еще один платок. Сняла очки и тщательно вытерла слезы.

      – Три недели… две или три недели назад отец пришел ко мне на работу. Раньше он никогда так не делал. Он принес лист бумаги. Сказал, что там записано имя и телефон человека, которому он полностью доверяет. Если с ним что-то случится, я должна позвонить Крошке Мпайипели.

      – Крошке?

      – Так у него было написано.

      – Вы удивились?

      – Я встревожилась. Спросила, почему с ним что-то должно случиться. Отец успокоил меня: ничего не должно случиться,