В ночь большого прилива. Владислав Крапивин

я, и стало немного страшно. Он вздохнул и, как бы делая трудный шаг, тихо ответил:

      – Ну… наверное, пятьсот лет.

      – Да, – неожиданно подтвердил Братик.

      Как будто холодная волна прошла между нами. Словно все эти пятьсот лет дохнули ветром, чтобы развеять нас в стороны. Я торопливо шагнул ближе к Валерке.

      – Слушай… А может быть… это тебе только приснилось?

      Он не обиделся и не ответил. Только головой покачал. Потом сказал:

      – Это здесь, как во сне… если бы не ты.

      И было так хорошо, что он сказал: "Если бы не ты". Значит, он тоже хотел, чтобы я был. С ним!

      Но это время… Пятьсот лет!

      – Как же ты… Ну, как вы попали сюда?

      – Я расскажу. Потом, ладно?

      Мы помолчали.

      – А как вы живете, у кого?

      Валерка небрежно оглянулся на дом.

      – Не знаю. Мне все равно. Какие-то старики… Вот он знает, наверное… – И Валерка посмотрел на Братика. Тот молчал и понимающе слушал нас. Видимо, он знал. Кажется, он вообще знал больше брата.

      – А… – начал я и вдруг замолчал, устыдившись пустых слов. Отчетливо и на всю глубину вдруг почувствовал, какая же тоска должна быть у этого мальчишки. Как ему хочется домой, где новые белые башни и лунная трава у крепостных стен.

      – И никак нельзя вернуться?

      Он медленно поднял глаза на меня и пожал плечами.

      И тогда опять на цыпочки встал Братик. Он что-то сказал ему. Валерка слушал недоверчиво, но внимательно. Потом произнес вполголоса:

      – Да ну… сказка.

      Братик зашептал опять. Валерка виновато взглянул на меня.

      – Он говорит, что, если найти очень старый дом… со старинными часами…

      – Ну?

      – И перевести часы назад…

      – На пятьсот лет? – спросил я у Братика.

      – Да, – шепотом сказал он.

      – И тогда что?

      – Тогда, наверное, порвется цепь…

      – Какая цепь?

      – Не знаю…

      – А откуда ты все это взял?

      – Не знаю… – Он чуть не плакал, оттого что не знает.

      Валерка ласково взял его за плечо.

      Я сказал:

      – Рядом с нами есть очень старый дом. Он заколочен.

      – А часы?

      – Надо посмотреть.

      Но я уже был уверен, что часы там есть.

      …События нарастали, и время ускоряло бег.

      Я помню пустой солнечный двор старого дома. Крыльцо с витыми столбиками, потрескавшиеся узоры на карнизах, галерею с перилами. Окна и дверь были забиты досками. Мы подошли к окну.

      – Надо оторвать доски, – сказал я.

      – А если увидят? – засомневался Валерка.

      – Все равно, лучше сейчас оторвать. Если сейчас увидят, скажем: просто так, поиграть хотели. А если ночью заметят, решат, что воры…

      – Давайте, – согласился он.

      И тут пришел страх. Непонятный и тяжелый. Это бывает лишь во сне: кругом пусто и солнечно, а страшно так, что хочется бежать без оглядки. Но если побежишь, ноги откажут и случится что-то жуткое.

      Я не побежал. Тугим, почти физическим усилием я скрутил страх и взялся за край доски.