Теща Франкенштейна. Наталья Александрова

сокровища многие люди теряются и не знают, как себя вести. Бонни вообще внушает людям сильные чувства, причем весьма сходные: в основном всем хочется оказаться от него как можно дальше.

      – Энджи, пойдем домой, – повторяла женщина. – Энджи, нам пора. Энджи, ну будь умницей!

      Собака не обращала на слова хозяйки ни малейшего внимания. Ах, как это мне знакомо!

      – Здравствуйте! – сказала я, приблизившись, и ловко подхватила Бонни на поводок. – Какая у вас симпатичная собачка!

      – Да, ваш тоже ничего… – вежливо ответила женщина, при встрече двух собаковладельцев полагается хвалить чужих собак, если они, конечно, не дерутся.

      – Мы сюда недавно переехали, – продолжала я светскую беседу, – не знаете, где тут место для собачьих прогулок?

      – Там есть пустырь, – женщина неопределенно махнула рукой куда-то вдаль, – а в этом дворе гулять можно, пока газоны не разбили и детскую площадку не оборудовали. Дом новый, жильцы потом будут, конечно, недовольны.

      Я оглядела новый дом. Высокий, и оконные проемы большие. Кое-где уже висели на окнах нарядные занавесочки, на балконах были сложены строительные материалы, оставшиеся от ремонта. Где-то наверху висел на тросах человек и мыл окна снаружи.

      – Энджи, нам пора, – строго сказала женщина и потянула свою ротвейлершу.

      – Какое красивое имя – Энджи, значит Ангел, – сказала я и добавила: – Ей очень подходит…

      Хозяйка невольно улыбнулась – кто же останется равнодушным, когда хвалят его собаку?

      – А полное имя как? – не унималась я.

      – Анджелина Джоли, – усмехнулась хозяйка, а ротвейлерша заулыбалась еще шире.

      – А это Бонни, – сказала я, потрепав дога по загривку, – теперь будем часто встречаться.

      Они торопились уйти, я тоже подхватила Бонни за ошейник, вдруг он вырвался и со всей силы боднул хозяйку ротвейлерши головой в бок. Та повалилась на землю, выпустив из рук поводок.

      – Бонни… – возмущенно начала я, но в это самое время мимо пролетело что-то небольшое, но тяжелое. Это было пластмассовое ведро, наполненное грязной водой. Его уронил тот тип, что мыл окна.

      Ведро шмякнулось на асфальт и раскололось от удара. К ногам подступила лужа.

      – Ты, урод! – Я задрала голову вверх. – Ты соображаешь, что внизу люди ходят? Ведь убить мог бы…

      Тут я отметила, что говорю с пустотой. Никого там наверху не было. Тросы, крепления были, но человек на них не висел. Никто не висел. Никого не было. Угу, а ведро само свалилось.

      – Скотина! – с чувством сказала я, оглядев залитые грязной водой джинсы. Бонни согласно гавкнул.

      Ротвейлерша отбежала в сторону и испуганно смотрела на нас. Улыбаться она перестала.

      – Похоже, Бонни спас нас всех от большой неприятности… – Я повернулась к хозяйке собаки, и слова от удивления застыли у меня на губах.

      Эта женщина сидела на грязном асфальте и не думала подниматься, у нее просто не было на это сил. Губы ее дергались,