Врата в будущее. Эссе, рассказы, очерки. Николай Рерих

он осмотреть границу владений, всякий раз туман покрывал граничные горы.

      В волнах облачных устилались новые дали. Клубились облака высокими грядами.

      Всякий раз тогда возвращался царь силой полный, в земных делах мудрый решением.

      Вот три ненавистника старые зашептали:

      – Мы устрашаемся. Наш царь полон странной силой. У царя нечеловеческий разум. Может быть, течению земных сил этот разум противен. Не должен быть человек выше человеческого.

      Мы премудростью отличенные, мы знаем пределы. Мы знаем очарования.

      Прекратим волшебные чары. Пусть увидит царь границу свою. Пусть поникнет разум его. И ограничится мудрость его в хороших пределах. Пусть будет он с нами.

      Три ненавистника, три старые повели царя на высокую гору. Только перед вечером достигли вершины, и так все трое сказали заклятие. Заклятие о том, как прекратить силу:

      – Бог пределов человеческих!

      Ты измеряешь ум. Ты наполняешь реку разума земным течением.

      На черепахе, драконе, змее поплыву. Свое узнаю. На единороге, барсе, слоне поплыву. Свое узнаю.

      – На листе дерева, на листе травы, на цветке лотоса поплыву. Свое узнаю.

      Ты откроешь мой берег! Ты укажешь ограничение!

      Каждый знает, и ты знаешь! Никто больше. Ты больше. Чары сними.

      Как сказали заклятие ненавистники, так сразу алой цепью загорелись вершины граничных гор.

      Отвратили лицо ненавистники. Поклонились.

      – Вот, царь, граница твоя.

      Но летела уже от богини доброго земного странствия лучшая из волшебниц.

      Не успел царь взглянуть, как над вершинами воздвигся нежданный пурпуровый град, за ним устлалась туманом еще невиданная земля.

      Полетело над градом огневое воинство. Заиграли знаки самые премудрые.

      – Не вижу границы моей, – сказал царь.

      Возвратился царь духом возвеличенный. Он наполнил землю свою решениями самыми мудрыми.

      Пламя

      Письмо

      В измятом холщовом пакете я получил наконец письмо. Часть пакета была залита дождем или волною. Почти полгода я ожидал это письмо. Пока шло мое. Пока шел ответ. Ответ, вероятно, был задержан ледоходом и весенней распутицей.

      Да и мог ли я ожидать ранее ответа на мои вопросы? Подумайте, скоро ли обернется письмо, на котором надо написать: «по ....... дороге до города ....... оттуда переслать по реке ....... до устья ....... Передать в село ....... для пересылки с оказией до ....... перевала, где вручить крестьянину ....... села ......., а ему указано, как доставить по принадлежности». Решаю напечатать письмо в том виде, как я его получил. Для меня и для многих оно – исторический документ об известном лице, материал для историка искусства. Для других содержание письма объяснит то, что их еще недавно так волновало и так удивляло. А для тех, которым без имен и местностей (я опущу лишь имена и название мест) письмо моего друга будет малопонятным и лишенным местного интереса, те пусть посмотрят на письмо, как на страницу нашей сложной современности.

      «Пламя» – так назову я это письмо. Мой друг употребляет в письме это слово