Хозяин жизни. Алексей Лухминский

корпорации. Особо акцентирую внимание на полном приведении Ванькиного здоровья в порядок. О последнем налёте удалой компании на больницу умалчиваю, только говорю о результате суда и мере пресечения.

      – Понятно… – таким знакомым тоном глухо произносит Кирилл Сергеевич и делает точное заключение: – Догадываюсь, теперь на нас со всех сторон давят, убеждая забрать заявления. Так ведь?

      – Конечно… – вздыхаю я.

      – А с Ваней действительно сейчас всё в порядке, или ты чего-то недоговариваешь? – звучит с некоторым подозрением.

      – Кирилл Сергеевич… Ну неужели я бы Ванюху не привёл в порядок! – моя укоризна абсолютно искренна. – Лицо я ему сделал, ребра после моей терапии срослись. Он уже работает!

      – В общем, так! Мне надо возвращаться, – следует твёрдое решение. – Узнай, пожалуйста, когда ближайший питерский самолёт будет здесь.

      – Честно говоря, я это и собирался сделать. Как узна́ю, сразу же вам позвоню. Теперь скажите, как там у Николая Фёдоровича с хирургической нагрузкой? Боюсь, со здешними проблемами я к ним скоро прилететь не смогу.

      – Ты знаешь, особо серьёзных случаев на сегодня нет, – потом следует пауза и вопрос: – Больше ничем поинтересоваться не хочешь?

      Понимаю, о чём он. Когда-то во время работы в Булуне я согрешил… и теперь ещё одному моему сыну – Васе шесть лет. Его мать Таня, тоже работающая в больнице, называя себя нерасписанной женой, до сих пор меня очень любит и всегда ждёт. Естественно, свою «северную семью» я не бросаю и, как могу, всячески поддерживаю. Помню, после признания о её существовании Ваньке я получил от него по морде… Понимая, что шила в мешке не утаишь, Кириллу Сергеевичу непосредственно перед его поездкой на север по-сыновьи об этом факте тоже покаялся. Взбучки, правда, не получил, но, увидев грустное покачивание головой, всё понял. До сих пор единственный из близких людей, кто не знает об этом моём прошлом, – Даша. Не представляю, что будет, когда всё вскроется.

      – Про своих я практически всё знаю, – приходится снова вздыхать. – Я же с Таней часто созваниваюсь, поэтому в курсе всех их дел.

      – Я бы хотел, чтобы ты помнил, что твоему здешнему сыну тоже нужно мужское воспитание, – с определённой сухостью произносит мой названный отец. – Думаю, ты сам это понимаешь, и вообще считаю, нам с тобой эту тему надо будет обсудить обстоятельно. Короче, как узнаешь про самолёт, звони сразу. Я должен успеть не только собраться, но и попрощаться.

      После разговора с Булуном перевариваю его содержание. Надеюсь, на том конце линии особого нервного напряжения не случилось. Ясно, Кирилл Сергеевич, как всегда в таких случаях, уже сконцентрировался на здешней проблеме и рвётся её решать. Только вот это и может явиться ненужным раздражителем, и следовательно, допускать его к активному участию в процессе не сто́ит. А насчёт остального, то, когда мы летели туда, он говорил, что с удовольствием познакомится с ещё одним своим «внуком». Таню он хорошо знает, поскольку сам принимал её на работу, ещё будучи