Только не ты. Лара Дивеева

не могли бы вы объяснить, что происходит. Я собираюсь позвонить адвокату.

      Я говорю официально и строго, и если бы не пузырьки страха в моей гортани, я бы держалась идеально.

      – Нет, я не могу вам этого объяснить. – В улыбке Лоренса есть нечто извращённое, и во мне зреет уверенность, что я только что осложнила мою судьбу.

      Слова бурлят во мне, устремляются к поверхности, словно нуждаясь в кислороде.

      – Я не виновата! Джейк выбрал меня, потому что знал, что я останусь позже всех, и что мистер Гранд примет кофе из моих рук. Если бы секретарь была на месте, она стала бы мишенью. Или Нелли. А так под руку попала я. Я ничего не знаю, ни с кем не связана… – Лоренс не слушает меня, отвлечённо смотрит в окно, и я говорю неожиданное: – Я хочу пройти проверку на детекторе лжи.

      Задираю подбородок и смотрю прямо в светлые глаза советника по безопасности. Очень хочется съязвить, спросить, где были его советы в критический момент.

      – Увы, я не ношу детектор с собой, – отвечает он с издёвкой. – Но если вы закончили свою речь, Альуона, – растягивает моё имя, – то, может, позволите мне кое-что сказать?

      Лоренсу нравятся мои мучения, он впитывает мой страх и облизывается, желая большего.

      Я бессильна против его жестокости. Всё, что у меня есть, это вера в себя и гордость, поэтому я просто киваю.

      – Пока идёт расследование, вам не стоит приходить на работу, – говорит он так торжественно, словно дарит мне путёвку на Канары. – Вы свободны!

      Делает жест двумя пальцами, показывая на дверь.

      Если не знаешь, что сказать, лучше молчать, поэтому я выхожу в коридор и аккуратно прикрываю за собой дверь. Лоренсу лучше не видеть бурю в моих глазах.

      Я иду по коридору. Каблуки стучат раз-два. Я позвоню адвокату, мне посоветовали хорошую контору. Предварительный разговор бесплатно, что очень кстати, потому что денег у меня немного. Всё будет хорошо. Я не виновата ни в чём, кроме глупости.

      Не виновата, не виновата. Приговариваю эти слова как считалочку, и сердцебиение постепенно успокаивается.

      Следом за мной идут сотрудницы, я прислушиваюсь к их словам.

      – Говорят, директор бледный и злой. Кто знает, что у него украли… конфиденциальные файлы, контракты…

      – Думаю, он всё хранит в электронной форме, а не на бумажках.

      – Так они и в почту влезли через телефон. Бедняга, его усыпили, ограбили, а теперь не пускают в собственный кабинет. Посадили Великого под самой крышей.

      – Меня бы туда посадили! Знаешь, какие на пятнадцатом этаже кабинеты? Туда только совет директоров пускают. Ковёр толщиной сантиметров в пять, туфли утопают. Сплошной мрамор и позолота, как в музее.

      – Но там пустые кабинеты, только бухгалтеры сидят в углу, и скука дикая. Упекли его, бедного, под крышу…

      Женщины свернули в отдел, а я остановилась.

      Значит, Александр вернулся на работу. Он сейчас наверху, во временном кабинете на пятнадцатом этаже.

      Иногда перед тем, как поступить опрометчиво, мы переживаем