Опасность в бриллиантах. Мэдлин Хантер

подогревающим мое любопытство, как я уже говорил.

      – И часто это случается? Я полагаю, чтобы плыть против течения, требуется приложить немало усилий.

      – Общеизвестно, что не часто. Однако красивая женщина может разбудить мое любопытство, которое обычно дремлет. А вы исключительно красивая женщина.

      Ее пальцы, лежавшие на ручке столового ножа, рассеянно потрогали серебряное лезвие. Кажется, она даже не заметила этого нервного движения.

      Ему понравилось, что она не стала опровергать его замечание насчет ее красоты или делать вид, будто ей до сих пор неизвестно, как она красива, притом что ей это наверняка говорили тысячи раз. Он терпеть не мог в женщинах ложную скромность, с какой многие откликались на похвалу их ума, остроумия или внешности.

      – Каким образом вы попали на тот прием в саду? Вряд ли семья радушно принимала человека с вашей репутацией? – спросила вдруг она.

      – В те времена моя репутация была в зачаточном состоянии. Тогда я неплохо скрывал свои грехи. Кроме того, меня пригласили как друга Латама, ну и как родственника, конечно.

      Ее пальцы стиснули серебро.

      – Вы друг Латама? Учитывая его эссе и вашу испорченность, подобная дружба должна вызывать у вас дискомфорт. Святые и грешники редко ладят друг с другом.

      Латам, теперь новый герцог Бексбридж, не святой и никогда им не был, зато умел ловко хитрить и скрытничать, вместо того чтобы честно признаться в своем гедонизме.

      – Мы с ним уже давно не дружим.

      – Я рада слышать! – вырвалось у нее со вздохом. Вероятно, это была ее первая необдуманная фраза за весь вечер.

      – Рады за него? Боитесь, я его совращу?

      Она поколебалась, снова тщательно обдумывая, что сказать.

      – Мне он помнится человеком капризным и не заслуживающим доверия. Впрочем, он меня мало волнует, но мне бы не хотелось, чтобы он сумел повлиять на ваши вторники.

      А вот это очень даже интересно. Почти все обожают Латама. Викарии цитируют его чертовы эссе со своих кафедр. В газетах – что сильно раздражает – только и пишут о том, как он вот-вот займет место отца и возвестит о своем возвращении в Англию в качестве спасителя мира. Редко можно услышать о нем дурное слово.

      Но похоже, миссис Джойс не разделяет всеобщего восхищения. Совсем напротив, если судить по тому, как помрачнело ее лицо. Возможно, ей известны самые ужасные грехи Латама? Раз она жила в том доме, то могла слышать, что говорят о наследнике хозяина слуги.

      В голове всплыло безобразное воспоминание, когда на его глазах Латам зашел слишком далеко и перешагнул черту, которую не смеет перешагивать ни один человек. С воспоминанием вновь зашевелилось омерзение и к самому себе, и к Латаму.

      Каслфорд с неприязнью уставился в бокал с пуншем, пытаясь подавить не только эти мысли, но и свою на них реакцию. Он много лет не думал о том давнем дне, да и сегодня не вспомнил бы о нем, если бы эта женщина не устроила ему вторник.

      – Похоже, мы относимся к нему примерно одинаково, миссис Джойс. Клянусь, он не в силах повлиять на меня, а