В сельву виза не нужна. Андрей Дышев

что тогда тебе надо?

      Я промолчал. Анна долгим взглядом рассматривала мои глаза, но не стала переспрашивать. В коридоре раздались шаги. Она встала. К нам подошли директриса и пузатый человечек в ярко-оранжевой рубашке, круглолицый, потный, почти лысый. Он пожал мне руку, сделал какой-то дурацкий реверанс Анне.

      – Здравствуйте, меня зовут Мигель, – сказал он по-русски, с небольшим акцентом. – Я учился в Москве, могу вам помочь. Кто вам нужен?

      – Валери Августовна. Она когда-то училась в вашей гимназии.

      Мигель кивнул:

      – Да, да, я помню. Э-э-э… пять лет назад.

      – Она недавно была в России, но там мы потеряли друг друга.

      – Понимаю. Может быть, она живет у матери в Литве?

      – Нет, она недавно вернулась в Лиму.

      Мигель посмотрел на директрису, что-то сказал ей, директриса пожала плечами, короткой фразой ответила Мигелю.

      – Понимаете, – медленно произнес Мигель, – у Валери нет дома в Лиме.

      – Может быть, вы знаете, где живет ее отец – Августино Карлос?

      Мигель и директриса снова мельком переглянулись. Директриса пожала плечами, развела руками и быстро заговорила, обращаясь ко мне. Мигель всю многословную тираду перевел весьма лаконично:

      – Нет, отца найти нельзя.

      – Нельзя или трудно?

      Но директриса уже ослепительно улыбнулась и легким поклоном головы дала понять, что разговор закончен. Мигель почему-то виновато улыбнулся и снова протянул руку.

      – Да, к сожалению. Заходите. Всегда рады.

      Я брел к выходу. Анна толкнула меня в спину и прошептала:

      – Эта классная дама что-то недоговаривает.

      – Но я не могу заставить ее сказать все.

      – Не вешай нос. И для начала скажи мне ясно, на кой черт сдалась тебе эта Валерианна-Марианна?

      Неожиданно нас нагнал Мигель. Придерживая под локоть, он вывел меня на улицу, остановил на лестнице и сказал негромко:

      – Пройдете прямо до перекрестка и направо. Там рынок. Найдете ряд, где торгуют масками. Увидите толстого торговца – раза в три толще меня – и спросите у него про Августино. Может, он знает. Его зовут Хорхе. Только не говорите, что я послал.

      Он показал нам затылок и закатился за двери. Мы с Анной переглянулись.

      – Ну вот, видишь, как все просто, – сказала она. – Хорхе, который торгует на рынке масками. Вперед!

      Так как местные водители не подчинялись никаким правилам дорожного движения, нам стоило немалого труда перебраться на противоположную сторону улицы. Лавируя между ними, оглушенные какофонией непрерывных гудков, мы перебежали опасную дорогу. Анне бегать было достаточно трудно, но не только потому, что она все еще была босой. Ее некогда красивое бархатное платье после купания в океане сжалось и уменьшилось на несколько размеров сразу, подскочив, как курс доллара, на несколько пунктов выше колен. Теперь, стоило ей немного пробежаться или пройти широкими шагами, нижний край платья оголял ее ноги, можно сказать, в полном объеме. Она постоянно одергивала подол, но это было столь же тщетно, как если бы она натягивала на колени майку.