В сельву виза не нужна. Андрей Дышев

Я ему дала в рожу. Он обиделся и забрал у меня деньги. Сотни две осталось.

      – Я вряд ли тебе смогу помочь, – ответил я. – У меня всего сто баксов.

      – Ой! – Аннушка скривилась. – Еще один спонсор! Помогальщик в потертых штанах. Ты думаешь, мне нужен твой тощий бумажник?.. Сейчас допью и пойду. Сиди тут со своим дурацким рюкзаком в обнимку.

      Несколько минут мы сидели молча. Аннушка потягивала из горлышка вино и смотрела на площадь. Манто, словно крупная кошка, клубком свернулось на скамейке между нами.

      – Зачем ты это с собой взяла? – спросил я.

      – В Москве холодно было. А знаешь, как оно греет? Вот накинь себе на плечи!

      – Да нет, спасибо, я не замерз.

      – Нет, накинь, накинь! Попробуй… Тепло?

      – Тепло.

      – Вот видишь. – Она стянула норку с моих плеч. – А можно кому-нибудь продать. Красивая ведь штучка, правда? Как ты думаешь, за тысячу баксов ее можно продать?

      – Я думаю, что здесь ее никто не купит.

      – А за стольник?

      – Разве что какой-нибудь придурок.

      – Надо искать придурка. Кирилл, по-моему, у тебя чутье на придурков. Я видела, какими глазами ты смотрел на Гошика!

      Мое терпение лопнуло. Я встал, потянулся за рюкзаком.

      – Ты куда?

      – Анна, нам с тобой в разные стороны.

      – А где твоя сторона?

      – Я еду в Лиму.

      – Ты думаешь, там норку купят?

      – Лима – это столица Перу, другого государства. Учебник для пятого класса средней школы.

      – Ну ладно, – нахмурилась она и кинула бутылку под скамейку. – Не надо учить. Я тебя провожу. Надеюсь, мое общество не слишком тяготит тебя?

      Я пожал плечами. Пусть волочится за мной сколько хочет, подумал я. В конце концов, какая мне разница?

      Глава 2

      Через пальмовый газон, грязные улочки и трущобы, повинуясь только интуиции, я вышел на автомобильную трассу и там принялся голосовать. Было бы лучше, если бы я повесил себе на грудь табличку с названием города, куда хотел уехать. Но у меня не было ни бумаги, ни ручки. Анна, разомлевшая от вина и солнца, сидела на обочине и дымила сигаретой. Она словно прочитала мои мысли, подобрала с земли кусок фанеры, вынула из сумочки губную помаду.

      – Напиши, куда тебе ехать, а то месяц тут проторчишь.

      Губная помада на жаре стала мягкой, и на пять букв «Guaky» я истратил ее всю, вернув Анне пустой футляр. Она усмехнулась и выкинула его.

      Облака, повисшие зонтиком над белоснежными горами, немного притушили солнечный зной, но все равно больше часа мы бы не выдержали. Едва ли не каждая вторая машина притормаживала, водитель смотрел на надпись, отрицательно качал головой и ехал дальше. Гуаки – приграничный город, расположенный на берегу озера Титикака. Я предполагал, что там может быть курортная зона, которую часто посещают боливийцы, но, как видно, ошибся. Бедный народ не интересовался курортной зоной.

      Вскоре рядом с нами тормознул пикап, я начал лихорадочно листать разговорник, но пухлогубый водитель, вращая белками глаз, отрицательно покачал головой, замахал руками и сделал вполне понятное движение