Избранное дитя, или Любовь всей ее жизни. Филиппа Грегори

бы вас ни малейшей опасности, и ваш дедушка знает это. Но ее милость права, я не должен был позволять вам ездить на лошади по-мужски. Я совсем не подумал об этом. Но черт меня побери, если я знал, что нужно было делать. – Тут он оборвал себя. – Когда его милость вернется, он найдет для меня место. Но это плохая награда за двадцать лет службы.

      – Извините нас, – повторила я. – Это несправедливо.

      – А, ладно. – И впервые в его обычно бесстрастном голосе прозвучала горечь. – Я знаю, кого мне нужно благодарить за это. Мне не стоило отправляться искать его, когда он свалился с лошади, тогда и не было бы всей этой чепухи. И моей сестре не пришлось бы кормить еще и меня, когда у нее полон дом своих голодных ртов… Да вы не поймете, мисс Джулия. Идите-ка лучше домой. Я ни в чем не виню вас.

      Я взглянула ему прямо в глаза, повернулась и пошла к дому, к нашей гостиной, залитой светом свечей, и к беззаботной карточной игре.

      Но я не забыла, что Шехеразаде нужны прогулки, и вечером того же дня, когда мы с Ричардом отправлялись спать, я остановила его на лестнице.

      – Ричард, ты не станешь возражать, если я попрошу у мамы разрешения прогуливать Шехеразаду по выгону и, может быть, немножко в лесу или по дороге? Я не буду, конечно, на ней скакать, просто погуляю с ней. Джем сегодня утром сказал, что ее нужно тренировать все время, чтобы она была готова к тому времени, когда ты поправишься.

      – Ты хочешь этого? – глухо спросил Ричард.

      – Очень, – начала я, но тут же спохватилась. – Но только если ты не возражаешь.

      – А ты хочешь научиться скакать по-настоящему? Как только моя рука заживет, я смогу учить тебя.

      – О Ричард, это правда? – воскликнула я и, схватив его за руку, принялась трясти, не помня себя от счастья. – Я так мечтала об этом! Я знала, что ты разрешишь мне это! О Ричард, какой ты милый, милый со мной! Когда твоя рука совсем пройдет, может быть, дедушка найдет для меня пони и мы сможем кататься вместе каждый день! И будем устраивать скачки! И… О Ричард!.. Возможно, он возьмет нас на охоту. И мы станем знаменитыми всадниками-сорвиголова, как была твоя мама!

      Ричард рассмеялся, но смех его звучал несколько натянуто.

      – Конечно, конечно, – отвечал он. – Не будем же мы с тобой сидеть дома. Ох, оставь, пожалуйста, мою бедную руку. Не обнимай меня! Что ты делаешь?

      Я отступила и исполнила небольшой танец на освещенном пятачке площадки.

      – О Ричард! – снова и снова восклицала я. – Как я тебе благодарна!

      – Ладно-ладно, я всегда знал, что ты хочешь ездить на ней.

      – Ричард, ты лучше всех на свете, – продолжала в восторге тарахтеть я.

      Но тут мы услышали мамины шаги и разбежались по своим спальням.

      Я едва смогла заснуть от волнения, и мой сон был легким. Что-то окончательно разбудило меня перед рассветом. Я подняла голову и услышала шаги у самой двери.

      – Кто там? – спросила я громко.

      – Ш-ш-ш. – И Ричард заглянул ко мне в спальню. – Это я. Кто-то бродил около конюшни, и я встал, чтобы выглянуть из окна библиотеки.

      – И