Леонардо да Винчи. Избранные произведения. Сборник

II, 3.

      Творец не делает ничего лишнего или недостаточного.

      106 С. 28 v.

      Всякий груз стремится упасть к центру кратчайшим путем.

      107 F. 83 v.

      Если даны центры двух миров без стихий, весьма друг от друга удаленные, и дан однородный груз, центр тяжести коего одинаково удален от названных двух центров, и если грузу этому дана возможность падать, каково будет его движение?

      Он пойдет, долгое время перемещаясь движением, в котором каждая часть его длины [пути] будет всегда одинаково отстоять от каждого из центров, и наконец остановится на одинаковом расстоянии от обоих центров, в месте на линии своего движения самом от них близком, и, таким образом, подобный груз не приблизится ни к одному из центров двух миров.

      Для Аристотеля существование нескольких миров было недопустимым абсурдом. Средневековье из соображений теологического характера (неограниченность божественного всемогущества) пыталось обосновать мыслимость нескольких миров. В 1277 г. Парижский университет в числе прочих «аристотеле-аверроэстических» заблуждений осудил положение, что первая причина не могла бы создать нескольких миров (quod prima causa non posset plures mundos facere). Однако с этой точки зрения множественность миров оставалась чистой возможностью. Более того, признание реальной множественности инкриминировалось, например, еще Дж. Бруно. В подобном же разрезе чистой мыслимости ставил вопрос Альберт Саксонский, полагавший, что Земля, помещенная на одинаковом расстоянии от центра двух миров, остановилась бы в равновесии, наподобие куска железа между двумя магнитами, притягивающими его с одинаковой силой. Для Альберта это – чисто мысленная возможность, Леонардо, по-видимому, склонен был допустить реальную возможность двух миров. Предшественниками его в этом отношении являются такие средневековые авторы, как Ричард из Миддльтона, Оккам, Иоанн Майорис и др.

      108 С. А. 153 v. а.

      Движение, совершаемое тяжелыми телами к общему центру, происходит не от стремления этот центр найти, присущего такому телу, и не от притяжения, которое этот центр оказывает, влекущий к себе как магнит такой груз.

      По Аристотелю, тело падает к центру земли не потому, что земля его притягивает, а потому, что телу свойственно искать своего «естественного места», которое для тяжелых тел есть центр мира, совпадающий с центром земли: не будь даже земли в центре мира, тела продолжали бы «естественно» двигаться к последнему. Другие течения мысли объясняли тяготение взаимным стремлением частей к восстановлению единства или же притяжением подобного подобным, аналогичным магнитному. Ср. 109 и 110.

109 Тr. 2 r.

      Любящий движется любимой вещью, как материал [sogetto] формой, ощущение – ощущаемым, и с собой соединяет, и делается вещью единой. Произведение – первая вещь, рождающаяся от соединения: если любимая вещь презренна, любящий делает себя презренным. Когда присоединенная вещь к лицу тому, кто соединен с ней, он получает радование, и удовольствие, и удовлетворение. Когда любящий соединен с любимым, он покоен. Когда груз лежит, он покоен. Вещь, будучи познана, пребывает с интеллектом нашим.

110 А.