Сады Луны. Стивен Эриксон

карты советуют мне не вмешиваться в судьбу “сжигателей мостов”, бежать от Тайскренна и вообще из империи?»

      На поверхность прорвалось и всплыло давнишнее воспоминание, которое она держала под спудом больше двухсот лет. Дырявый Парус снова шла по грязной улице деревушки, в которой родилась. Замызганная девчонка, обладающая магическим даром. Однажды она увидела всадников в латах: они неслись, уничтожая мечами и давя конскими копытами жизнь беззащитных, ни в чем не повинных людей. Она испугалась и никому не рассказала о своем видении. А потом все повторилось, уже наяву, и ночная тьма разорвалась от предсмертных криков.

      Вместе с воспоминанием поднялось и чувство вины. У призрака вины был до боли знакомый облик. Даже сейчас, через столько лет, демон вины не утратил своей власти над нею. Колдунье было нечем защититься от него, под его натиском ее мир распадался, будто колода карт, брошенная на пол. Все, что казалось ей прочным и надежным, трещало и рушилось.

      Облик вернулся в свой вязкий, тягучий мир, но его появление не прошло для колдуньи бесследно. Дырявый Парус вдруг почувствовала: ей некуда бежать, негде скрываться. Она еще раз взглянула на карту с изображением гончей. Глаза пса светились желтоватым огнем, как будто хотели прожечь ее до самой души.

      Сзади повеяло холодом. Колдунья медленно обернулась.

      – Прости, что не предупредил, – сказал Быстрый Бен, появляясь из клубящегося облака своего Пути.

      В комнате запахло чем-то острым и пряным. Вид у мага был понурый.

      – Наш взвод уходит. Я вызвал Хохолка. Должен скоро вернуться.

      Дырявый Парус вздрогнула; предчувствия, охватившие ее, были далеко не обнадеживающими. В последний раз взглянув на расклад, колдунья принялась собирать карты.

      – Все становится куда запутаннее и непонятнее, – сказал ей Быстрый Бен.

      Дырявый Парус через силу улыбнулась самой себе.

      – Неужели? – пробормотала она.

      Каждый порыв ветра оставлял на лице сержанта Бурдюка новые дождевые струйки. Из ночной тишины донеслись негромкие удары колокола. Четвертая стража. Сержант поплотнее закутался в плащ и размял уставшие плечи. С Восточной башни дворца открывался довольно широкий обзор, но сейчас разглядеть что-либо мешали темнота и дождь.

      – Слушай, Скрипач, ты уже несколько дней ходишь как в воду опущенный. Выкладывай, что тебя мучает, – сказал Бурдюк взводному саперу.

      Скрипач вытер рукавом мокрое лицо и уставился в темноту.

      – Да не так чтобы уж и много, – угрюмо отозвался он. – Кое-какие предчувствия. Насчет колдуньи думал.

      – Ты про Дырявый Парус?

      – Угу, – ответил Скрипач, поправляя перевязь с мечом. – Погано как-то все это получается.

      Сапер отстегнул перевязь и бросил ножны с мечом себе под ноги.

      – Только не оплошай, как в прошлый раз, – усмехнулся Бурдюк.

      Скрипач вздрогнул: не то от зябкого ветра, не то от слов командира.

      – Один