Продаются роли!. Роман Шабанов

опрокинул его на себя, вызывав недоумение у толпы. Что-то было не так с этим велосипедом.

      Мама говорила о том, что сварила варенье, но есть его некому, так как сама не любит сладкое.

      И только сейчас Иван заметил картонную табличку «Дикий велосипед». Он скидывал седока. И второй парень, смеясь над предыдущем, сел на двухколесного и через мгновение лежал на земле, не совсем понимая, что произошло.

      Мама говорила о том, что в этом году картошки будет на редкость много, а сарай, где она обычно хранится, прогнил из-за обильных снегопадов прошедшей зимой. Мама говорила о корове, о купленных ягнятах.

      – Какая корова, мама? – сказал Иван. – Не надо звать бабушку.

      Что-то не так с рулем. Иван знал устройство велосипеда. Неоднократно крутил, снимал, добавлял новые детали. Дополнительные шестеренки. Наверняка. Сам организатор аттракциона демонстрировал – пересекал первую, вторую, четвертую отметки. Наловчился.

      Мама утверждала, что дети должны возвращаться, даже если и ушли из дому. Это же их дом.

      – Нет, я не могу, – резко сказал Иван, остановившись около «Макдоналдса», переводя дух.

      Мама молчала.

      – Не знаю когда, – ответил Иван.

      Мама продолжала молчать.

      – Не скоро, – сказал Иван и нажал красную кнопку на телефоне. Телефон затих, храня тепло последнего разговора.

      Пробежав по пешеходке, в своем экстравагантном костюме, не успев шокировать публику, а только обратить на себя внимание брата художника и ребенка с петушком на палочке, он забежал в дверь с колокольчиком и утонул в ворохе платьев. Сержант пробежал, оглянулся по сторонам, спросил что-то у продавца антикварных книг, тот покачал головой, сержант снял фуражку, вытер пот, еще раз оглянулся и пошел назад спокойным шагом.

      – Да, но у нас только женское белье, – услышал он над собой голос. – Исключительно женские коллекции белья.

      Иван оказался зажатым между юбкой и кардиганом желтушного цвета. Он вылез из укрытия и предстал перед девушкой лет двадцати, которая была похожа скорее на нимфу. Богиню из снов, чем на продавщицу какого-то тряпочного бутика.

      – Прелесть, – подумал он. – От форм до содержания. Тот самый случай, когда нет сомнения в содержании.

      Что же его поразило? Удлиненный свитер с поясом, воротником-стойкой с отворотом, прекрасно сидящей на ее худощавой фигуре. Лицом похожая на пуму? Длинная челка, некогда служившая символом сексуальной революции? И с кофейной чашкой в руке, на которой сияло кольцо.

      – Не на безымянном пальце, – пронеслось у Ивана. Он смотрел на свитер черно-белого цвета, глаза и легкий румянец без пудры и почувствовал себя героем в старом ковбойском фильме, где герой врывается в салун, магазин, дом и признается ей…

      Девушка отпила содержимое кружки и легкий след над верхней губой рассказал о напитке. Это был черный кофе. Этот след так и остался, делая ее похожей на парня, что в синтезе к костюму Ивана создавало тот самый баланс, который уравновешивал все излишества и