Картофельная яблоня (сборник). Алена Дашук

донеслось из тьмы.

      – Нечисть какая-то, – буркнул старик, немного взбодрившись от звуков собственного голоса. – Сейчас мы тебя… – Градус, наконец, всерьёз добрался до сознания, убеждая, что любое море не сможет взметнуться выше пузырей на коленях смятых брюк бравого Егорыча. Дедок вооружился фонарём. Подумав, снял с пожарного щита лопату. Экипировавшись, он двинулся в загадочный мрак живущего ночной жизнью лицедейского храма.

      – Ыыыууу! – Леденящий кровь вой усиливался по мере приближения Егорыча к сцене. – Ааа!!!

      – Вот адова сила! – попытался снова встряхнуть свою отвагу дед. – Кто тут?!

      Акустика старинного здания ехидно передразнила: «Тут, ут, ут!». Луч егорычева фонарика суетливо заметался по чёрному омуту зрительного зала и задника сцены.

      – Выходь, говорю!

      – Да я это! Лунная девочка! Маша, то есть!

      – Что за Маша такая? Где ты?! – детский голосок почему-то совсем выбил из колеи.

      – Тут я, на Луне! Спасите!

      Вызов с естественного спутника Земли вконец расстроил Егорыча.

      – Допился! – резюмировал он и поплёлся в свою каптёрку. – С Новым Годом, хрыч старый!

      – Посмотрите наверх! Я же тут!!! – истерично голосило в спину. – Меня с Луны забыли снять! Заберите меня отсюда!

      – Спасть, спать, спать… – ворчал испуганный Егорыч, ускоряя семенящий шаг по проходу между рядами кресел. – Семьдесят с гаком прожил, и на тебе, «белочка»! С другой стороны, кому-то вообще черти зелёные видятся, а мне девочка лунная. Знать, честно жисть прожил… Вот оно как.

      В таких философских размышлениях Егорыч добрался до своего покосившегося топчана и юркнул под клетчатый плед.

      – С нами сила Господня! – на всякий случай предупредил он визжащий где-то голосок и, перекрестившись для пущей острастки, захрапел.

      Манюня обречённо осела на пластиковый пятачок, служащий ей полом. В носу свербело. «Никому я не нужна, – подвела она душераздирающую черту. – Все сейчас веселятся, ёлки в огоньках, шампанское с пузырьками… А про меня просто забыли!». Манюня заскулила.

      – Хватит ныть-то! – раздалось совсем рядом.

      Манюня испуганно вскочила на ноги. Прозрачный шар закачался, грозя сорваться вниз.

      – Ай!

      – Орёт тут… – буркнуло справа.

      В машиной кудрявой головёнке забрезжила надежда на избавление. Сквозь лунную прозрачность декорации она увидела силуэт стройного мужчины, сидящего на балке.

      – Меня снять забыли! – затараторила Манюня. – Вечернее представление закончилось, а меня… вот…

      – Да знаю я! – тень махнула рукой. – Новогодние спектакли всегда не без ЧП. Сама знаешь. У всех мозги одним оливье забиты.

      – Ага, – Манюня радостно кивнула. – Снимите меня, пожалуйста.

      – Не могу, – тень покачнулась и заболтала ногами, свесив их вниз.

      – Как это не можете?! Вы, вообще, что здесь ночью делаете?! – Манюня взъярилась. Сидит тут, ногами машет,