Точно как на небесах. Джулия Куин

насмешливо фыркнул.

      – Я принесу своих лучших кукол, – очень серьезно сказала она.

      Боже, что угодно, только не это!

      – А еще будут пирожные, – добавила она тоненьким жеманным голоском, вселившим в Маркуса смертельный ужас.

      Он бросил панический взгляд на Дэниела, однако помощи не последовало.

      – Ты согласен? – требовательно спросила Гонория.

      – Нет, – выпалил Маркус.

      – Нет? – переспросила она, не сводя с него пристального, немигающего взгляда.

      – Не могу. Я занят.

      – Чем?

      Маркус кашлянул. Дважды.

      – Делами.

      – Какими делами?

      – Разными. – Он чувствовал себя ужасно и попытался сгладить неловкость: – У нас с Дэниелом есть кое-какие планы.

      Гонория явно обиделась. У нее задрожала нижняя губа, и на сей раз Маркус точно знал, что это не притворство.

      – Мне очень жаль, – добавил он.

      Ему страшно не хотелось огорчать ее. Но Боже милостивый, чаепитие! Где это видано, чтобы двенадцатилетний мальчик пожелал принять участие в подобного рода мероприятии.

      С куклами.

      Маркуса передернуло.

      Гонория резко повернулась к брату, и ее лицо покраснело от злости.

      – Это ты заставил его отказаться.

      – Я не произнес ни слова, – ответил Дэниел.

      – Ненавижу тебя, – прошептала Гонория. – Ненавижу вас обоих. – Она внезапно перешла на крик: – Я вас ненавижу! Особенно тебя, Маркус! Я тебя по-настоящему ненавижу!

      После этого она со всех ног побежала к дому. А поскольку ножки у нее были худые и маленькие, то бежала она, откровенно говоря, не очень быстро. Маркус и Дэниел молча стояли и смотрели ей вслед.

      Она была уже у самого дома, когда Дэниел кивнул и сказал:

      – Она тебя ненавидит. Теперь ты полноправный член семьи.

      Так оно и вышло. Он был членом их семьи с той самой минуты и до весны 1821 года, когда все рухнуло. Из-за Дэниела.

      Глава 1

      Март 1824 года

      Кембридж, Англия

      Леди Гонория Смайт-Смит пребывала в отчаянии.

      Ей отчаянно надоела плохая погода, отчаянно хотелось замуж и – она с тоской посмотрела на свои загубленные голубые туфли – отчаянно требовалась новая пара обуви.

      Усевшись на каменную скамью рядом с заведением, где, судя по вывеске, некий мистер Хиллефорд продавал «табак для взыскательных джентльменов», она прижалась к стене, отчаянно (опять это кошмарное слово!) пытаясь целиком уместиться под навесом. Дождь лил как из ведра. Не капал, не шел, не моросил, а именно лил. Лил немилосердно.

      Если бы с небес грянул трубный глас и возвестил о новом всемирном потопе, она бы не сильно удивилась.

      Однако трубного гласа пока не было, а вот зловоние было. Гонория терпеть не могла запах сигар, но запах плесени нравился ей еще меньше. А у мистера Хиллефорда с его табаком для джентльменов, не заботившихся о белизне зубов, по фасаду здания стелилась подозрительная черная субстанция, источавшая гнуснейший