Законы заблуждений. Андрей Мартьянов

на сложенном в несколько раз листе: «Ее величеству вдовствующей королеве Англии, великой герцогине Аквитанской, герцогине Анжу-Ангулемской Элеоноре Пуату в город Неаполь, что в королевстве Обеих Сицилий, отдать настоятелю монастыря святого Николая, дабы тот вручил по назначению. Дано в доменном владении королевы, городе Пуату, 17 сентября 1189 года по Р.Х.».

      Королева, узнав знакомую руку, сердито ахнула:

      – Данни, мерзавец! Пропащая душа! Сукин сын! Он мне тут куртуазные письма посылать будет! Выучили дикаря держать перо в руках!

      Она быстро развернула хрустнувший лист и буквально впилась глазами в строчки. Сообщений от человека, которого она считала искренне преданным ей самой и нескольким ближайшим друзьям наподобие графа Конрада Монферратского, Элеонора ждала далеко не первую неделю.

      «Мадам Элинор!..

      – Хорошо хоть не написал «Моя дорогая Элинор», – буркнула королева, прочтя первую строчку. – Или «дражайшая матушка»… Scottin bastarde![3]

      …Полагаю, когда вы прочтете эту бумагу, вам уже станет известно о безвременной кончине нашего общего друга и моего покровителя. Какая жалость, мадам – благодетель удавлен на виселице Дуврской гавани, где обычно вешают пиратов и злодеев короны. Наследство покойного частично осталось при мне, но увы – я не ваш подданный и постараюсь распорядиться им по своему усмотрению. Думаю, ценности будет надежнее передать кому-либо из наших друзей, живущих, к примеру, далеко на востоке. Прошу поверить, что ни один изумруд из коллекции висельника не пропадет напрасно и послужит нам всем на благо. Не подозревайте меня в воровстве: наследство принадлежит не только вам. Скорее, всем и никому одновременно.

      Возможно, к средним или последним дням месяца ноября я сумею улучить краткий миг, дабы узреть вас в Неаполе, если, конечно, ваше величество соблаговолит в надлежащее время посетить сей богоспасаемый град. Место, где мы можем увидеться, вам прекрасно известно, и да благословит Господь святого Николая.

      Берегитесь ромеев, моя королева. Ромеи – как раз те, про кого сказано: „Опасайтесь дары приносящих“. Базилевс бросил кости на стол и я до сих пор не вижу, выбил он двух коней[4] или нет.

      Мадам Элинор, я всегда пребуду с вами. В мыслях. А порой в действиях.

Данни».

      – Каков негодяй! – воскликнула Элеонора, и было не понять, возмущена она или умиляется. – Так, а что в письме от Ральфа?

      Вторая депеша оказалась не в пример короче и написана посуше:

      «Сим сообщаю, что бумаги вывезены греками. Есть опасность, что они попадут в руки базилевса. Известному вам человеку не в штанах, а в юбке более не доверяйте. Попробую что-нибудь предпринять.

Ральф Джейль».

      Повод всерьез задуматься. Элеонора машинально потянулась к кубку со своим любимым кислым белым вином, отпила, вытерла платочком подбородок и совсем было вздумала откинуться на спинку сиденья, но вспомнила, что она не в монастыре, где для

3

Шотландский ублюдок (фр.).

4

В Средневековье знакомые нам кости с цифровыми значениями на гранях не употреблялись, а стороны кубиков были украшены изображениями животных или птиц. «Два коня» – абсолютный выигрыш, две «шестерки».