Гостиница. Владимир Васильев

волнительно забилось сердце, и Женщина глубоко вздохнула.

      – Подойди сюда, лапочка, не бойся, – позвал дед.

      – А я и не боюсь, – звонким от волнения голосом ответила девочка. Чувствовалось, что она прекрасно понимает неординарность момента. Она смотрела на деда и, в то же время, не спускала зачарованных глаз с Женщины.

      – Это твоя бабушка, – гордо сообщил дед. – Нравится?

      – О-очень, – выдохнула девочка.

      – Вот такой ты и будешь, когда вырастешь, – щедро пообещал дед.

      По глазам чувствовалось, что девочка всем сердцем желает быть такой, но ей не очень верится в это… Может быть, глядя на маму?..

      – Еще лучше будешь, я научу, – пообещала Женщина.

      Девочка улыбнулась и поверила. Матери это не понравилось.

      – Поцелуй бабулю, – сказал дед.

      Девочка мгновенно послушалась и бросилась ей на шею, прижавшись всем телом, ткнулась губами куда-то между щекой и шеей.

      Женщина с нежностью обняла детское тельце.

      – Дед столько мне рассказывал о тебе! – восхищенно прошептала ей на ухо девочка.

      – Ну, а теперь иди ко мне, – позвал дед.

      Девочка послушно прильнула к нему.

      «Ласковый зверек», – улыбнулась Женщина.

      – Ладно, лапонька, иди играй и маме помогай, – отправил девочку дед.

      Дочь с внучкой оставили их вдвоем. Глаза встретились и не отпускали друг друга. Она видела в его взгляде любовь, благодарность и неизбывную грусть предстоящей разлуки… И поняла, что надо спешить!..

      Женщина откинула простыню, не обращая внимания на его смущенный протестующий жест, и легла рядом, прильнув к его иссушенному болезнью старческому телу, совсем непохожему на то, какое она помнила и любила…

      …И стала Женщина Рекой, и омыла его своими струями, и приняла в себя, и растворила в себе, и понесла в дали дальние, дали светлые, где он снова может стать Королем-Оленем, а она – его возлюбленной Рекой…

      Уже сильно завечерело. Ранняя тьма опустилась на Город. Дочь и внучка стояли у окна, высматривая в свете фонарей одна – мужа, другая – отца, задержавшегося с работы.

      И вдруг стало тихо-тихо, словно они разучились слышать. Тишина была неожиданно страшной, но длилась она всего мгновение, которое, как выяснилось потом, коснулось всех горожан. А потом будто кто-то облегченно вздохнул, и мир опять привычно зашумел.

      Когда мать и дочь, почувствовав неладное, вбежали в спальню, там было пусто. Распахнутое окно размахивало занавеской. Они подбежали к окну, но успели заметить только слабый ручеек света, струящийся от него к Гостинице…

      «Она приходила за ним», – подумала Женщина и прижала к себе дочь.

      Она знала, где их искать, но ее время еще не пришло.

      «Бабушка, – молча пообещала девочка исчезающему ручейку света, – я обязательно стану такой, как ты…»

      – Лучше, – прошелестел ветерок занавеской, – лу-у-чше…

* * *

      А над Городом в ночной тьме неугасимо светился Указующий Перст…

      3. МЭР

      «Достичь