Срединная территория. Анатолий Андреев

осмотрела мой язык, наклонив голову, как собачка. А я рассчитывал на улыбку.

      Никогда не знаешь, что придет в голову этим порядочным.

      Карина громко и смачно прихлебнула чай из самой обычной, правда, великоватой для старушки, чашки, украшенной каким-то древним орнаментом. Карина совершенно не старалась производить впечатление – и это впечатляло меня более всего. Возможно, она достигла в этом искусстве «казаться естественной» небывалых высот. Редкой естественности была бабуля.

      – У тебя будет великая судьба, – сказала она, прихлебывая чай. – Подай мне изюм, внучка. Спасибо, ангел мой. Люблю чай с изюмом. Нет, не так: у тебя может сложиться великая судьба.

      Я, отмеченный какими-то небывалыми знаками, скромно молчал. А мне, неведомому избраннику, никто и не спешил ничего разъяснять. Все пили чай, кстати, вкусный и прекрасно заваренный.

      – Как тебя зовут? Я имена-то не мастерица разгадывать.

      – Валерий. Фамилия – Белостволов.

      Вот. Теперь я понял, какая маленькая заноза мучила меня все время. Елена не поинтересовалась, как меня зовут. Это было неестественно.

      – Белостволов, – тихо повторила Елена и улыбнулась.

      – Бог мой, какие страсти, – сказала отчего-то Карина.

      Я решил надменно промолчать. Но потом, перенимая ее величавую и в то же время непосредственную манеру, спросил:

      – Так что там насчет моей великой судьбы?

      – А ничего, – совсем уж невнятно предрекла Карина. – Поживем – увидим.

      Я понял так, что моя судьба во многом зависит от меня самого.

      – Это я и сам знаю, – сказал я.

      – Ничего ты не знаешь, – необидно осадила меня Карина. – Покою тебе не будет, вот что. Маяться будешь: большие потрясения ждут тебя. У тебя на руке – красная жилка с тремя звездочками.

      Я посмотрел на ладонь и ничего там не увидел, кроме привычной гладкой кожи с желтыми бугорками мозолей, натертых перекладиной турника, прикрепленного при входе на кухню.

      – Не на правой, а на левой, – сказала Карина, подливая себе чай.

      Действительно, ближе к запястью тихо пульсировал рубиновый рубец, красная нитевидная ссадина, которая, если присмотреться, начиналась и заканчивалась мохнатенькими точками; такая же точка делила рубец пополам. Строго говоря, я не увидел для себя ничего нового: этот лопнувший сосудик, как я про себя его называл, был мне знаком до мельчайших подробностей. Даже три точки, «три звездочки», я разглядел сам, притом давным-давно.

      Вот почему я спокойно продолжал пить чай.

      – Я слышала о таких метках, – сказала Карина, – но вижу второй раз в жизни. Надо показать его Константину, – проскрипела она в сторону Елены.

      – Странный консилиум, – счел необходимым возмутиться я. – Не нужен мне никакой Константин.

      – Нужен, – сказала Карина.

      И я почувствовал, что мне лучше промолчать. Судьбе угодно было свести меня с Константином. Мне даже показалось, что Константин мне вовсе не помешает. Я быстро привык