Обезьяна приходит за своим черепом. Юрий Домбровский

Где же у вас плащ? – спросил усатый.

      – Плащ на мне, – ответил Ганка и стал расстегивать пуговицы.

      – Ну, а где же ваш собственный плащ? – спокойно, не повышая голоса, спросил усатый.

      – Мой остался дома, – ответил Ганка. Вдруг его передернула быстрая, косая дрожь. Он хотел что-то сказать еще, но только открыл рот и глотнул воздух.

      – Ты его не слушай! – сказал офицер. – Он был уже в плаще, когда мы подошли к дому. Его кто-то предупредил, и он шмыгнул через калитку в палисаднике.

      – Слышите? – спросил усатый, не сводя с него глаз. – Зачем же вы пришли сюда?.. Да ты не дрожи, не дрожи, – вдруг сказал он с тихим презрением, – тебя ж никто не бьет. Стой ровно… Зачем сюда пришел? Ну?

      – Я уж вам… – начал Ганка.

      Усатый поднял кулак и ударил Ганку в лицо.

      Я заметил – удар был четкий, хорошо рассчитанный и очень короткий.

      Ганка упал.

      Тогда усатый наклонился и поднял его за плечо.

      – Так зачем вы сюда пришли? – спросил он прежним тоном, с силой разминая пальцы.

      Папка, с которой пришел Ганка, лежала на столе.

      Красивый офицер взял ее в руки, полистал немного и сказал: «Ага!» Он сказал «ага» таким тоном, который значил: «Так вот зачем вы сюда собрались».

      – Вы за этим сюда пришли? – спросил усатый и, не оборачиваясь, приказал офицеру: – Ну-ка, посмотри, что там такое!

      – Здесь не по-немецки, – ответил офицер. – Постой-ка, хотя сейчас…

      – А я вам переведу, господа, – сказал отец, тяжело дыша. – Это рукопись, уже подготовленная к печати, и называется она «Вопрос об эолитическом человеке в антропологическом и археологическом освещении».

      – Да, что-то в этом роде, – небрежно ответил офицер и веером пустил несколько страниц рукописи. – Какие-то булыжники, кости, какие-то цифры. – Он перелистал еще. – Череп, а на нем стрелки и цифры.

      – Какие цифры? – спросил усатый.

      – А вот что-то: «пять см; два см; пять; восемь».

      – Это же научная рукопись, – сказал отец. Голос у него дрожал и прерывался самым жалким образом, хотя он и старался держаться молодцом, стоял независимо, недоумевающе пожимая плечами, и бормотал, глядя на Ганку и на усатого: «Что такое? Ну ничего не понимаю, абсолютно ничего». – Это плод многолетних работ доктора Ганки…

      – Закрой. Ерунда! – сказал усатый. – Ну, так вы будете отвечать на мой вопрос или нет? Зачем вы сюда пришли?

      – Разрешите, я объясню вам все? – солидно проговорил отец, улыбаясь. – Ровно ничего особенного тут нет. Доктор Ганка работал под моим руководством…

      – А вы не будьте таким прытким, – посоветовал офицер (усатый вообще молчал, он смотрел и видел перед собой одного Ганку, все остальное для него просто не существовало). – Вам еще придется достаточно отвечать за самого себя.

      – Я, господа, всегда готов… – начал отец.

      – Ну и вот. А пока молчите.

      Мать вдруг поднялась и пошла из комнаты.