Статус человека. Виталий Забирко

тебе туда.

      Ратмир тронул его за плечо.

      – Здесь мы разделимся. Пойдёшь прямо, а я – налево. Встреча здесь же, через два часа. Ты хорошо ориентируешься?

      Донован пожал плечами.

      – Если стены здесь не двигаются…

      Ратмир сдержанно улыбнулся.

      – Тогда – до встречи. – Он кивнул и исчез за поворотом. Там он включил фонарь, и было видно, как по стенам, удаляясь под гулкий звук шагов, бегают блеклые отсветы.

      – До встречи… – сказал ему вслед Донован, ещё раз оглянулся на Айю и пошёл в свою сторону.

      Коридор, в который он свернул, был тускло освещён унылым грязно-красным светом, и от этого всё вокруг казалось серым и угрюмым, как в туманную лунную ночь. Донован шёл неторопливо, прислушиваясь, запоминая дорогу, фонарь не включал. В лабиринте было сыро и затхло, во рту ощущался оскоминный привкус ржавого железа, и вообще, весь этот полумрак, это запустение, шелушащиеся штукатуркой стены, кучи седого хлама, битый пластик и гнилая слизь, распластавшаяся коричневыми скользкими лужами по полу, источали тревогу и полную безысходность. Как тут можно жить? Кирш, до чего же нужно опуститься, чтобы тут жить? Ведь это нора, грязная, запущенная, захламлённая нора, где могут жить лишь какие-то нечистоплотные твари, но не люди… Логово.

      Донован остановился и прислушался. Рядом, за стеной, кто-то еле слышно бормотал. Он всмотрелся в темноту, увидел вход в соседнее помещение и шагнул туда. Комната была маленькой, приблизительно три на четыре метра, относительно чистой и пустой. Посредине сизой громадой возвышался громоздкий универсальный кибер, давно обездвиженный, горел только зелёный огонёк приёмника, и кибер голосом Кирша монотонно декламировал какую-то белиберду, сильно нажимая на «р». Донован нагнулся, чтобы хоть что-нибудь расслышать.

      – Крыльями кружа красиво, – зло и тихо сказал ему Кирш в самое ухо, – крыса кралась кромкой крыши. Крепче кремня кривошипы, кроя кропотливо кражу, кролика кредитовали…

      Декламирование оборвалось, раздался глухой, простуженный кашель. Больной кашель, плохой, буханье, можно сказать, а не кашель. И опять:

      – Крепко кроль кричал, креняся, крепость кропля кратно красным…

      Кирш, подумал Донован, ты всё пишешь стихи… Упражняешься… Он почувствовал, как ярость плотным давящим комком поднимается к самому горлу.

      – …Крюк кривой кромсал круп кроля, кровью круто кровоточа…

      Донован коротко размахнулся и изо всей силы ударил ребром ладони по зелёному огоньку на панели кибера. Что-то звякнуло, огонёк погас, и воцарилась тишина. Донован посмотрел на ладонь. Из ссадины сочилась кровь. Он прислонился лбом к холодному пластхитину кибера и вдруг опять услышал за стеной бубнящий голос Кирша:

      – …Кроткий кроль, крепя крест кролю, крапивой крушенье красил…

      Донован скрипнул зубами и пошёл прочь от этого места.

      Вслед ему неслось:

      – …Крекча крысе кровожадной крах кромешный…

      Замолчи… Замолчи, замолчи! Донован сжал кулаки и быстро, почти бегом, зашагал вперёд.

      Он шёл напрямик,