Катакомбы военного спуска. Ирина Лобусова

На нем еще отчетливо была видна свежая краска, не тронутая гарью поездных труб. Только несколько окон – те, которые находились прямо под трубой, были закопчены. Да, в общем, эта копоть была заметна не так, как на поездных мастодонтах, настоящих мамонтах ушедшей железнодорожной эпохи, кое-где все еще остававшихся на путях.

      Петренко внимательно рассматривал крепления вагона, когда к нему подошел заместитель начальника угрозыска в сопровождении красноармейца с винтовкой.

      – Все в порядке, – сказал он, – с их командиром согласовал.

      – Долго они будут стоять? – полюбопытствовал Петренко, глядя на живое ограждение из солдат на запасных путях.

      – Пока мы все экспертизы не проведем и не дадим добро на то, чтобы вымыть вагон. С недельку еще, наверное.

      – Это последний вагон в поезде был, так? – спросил Владимир, явно пытаясь показывать, что не терял времени даром.

      – В точку! Наблюдательный, – хмыкнуло начальство.

      – Поэтому так и удалось легко его открепить. Заметил по креплениям, – сказал Петренко.

      Следом за коллегой он залез в вагон. Красноармеец остался снаружи.

      – Последнее купе… Недолго шли, – начальник распахнул дверь.

      Было уже светло, но он все равно достал два фонаря и один протянул Петренко. И сразу им бросился в глаза столик у окна между двумя нижними полками, густо залитый уже загустевшей, ставшей совсем черной кровью. Кровь была везде – и на полу, и на нижних полках. И как странно: на одной нижней полке оставалось не смятое, расстеленное постельное белье…

      – Он что – не спал? – спросил, вернее утвердительно сказал Петренко.

      – Не успел, – кивнул замначальника.

      – Ну и кого убили?

      – Черненко Антон Евсеевич, 1893 года рождения, уроженец Херсонской губернии, села Жовтое, из малороссийских крестьян.

      – Ох нет!.. – Петренко изменился в лице. Если б мог, он бы просто рухнул на полку: – Ну это же… Нет! Вы документы проверили?

      – Сомнений нет. Документы были при трупе, в дорожной сумке. Это он.

      Черненко Антон Евсеевич, уроженец села в Херсонской губернии, был тем самым человеком, которого никто в жизни никогда не называл по имени и отчеству – за исключением судьи, судебного следователя и работников уголовного розыска. Это был главарь одесской банды по кличке Червь, и это его подчиненного по кличке Сидор Блондин Петренко осматривал в селе Фонтанка в «бетонных ботах».

      Убийство Червя, бандитского главаря, было событием, выходящим из ряда вон… Петренко понимал это прекрасно, точно так же, как и его начальство.

      – Тридцать семь лет? – посчитал Петренко.

      – Тридцать шесть, – уточнил его коллега, – тридцать семь Червю должно было исполнится 5 апреля. До своего дня рождения он не дожил.

      – Как его убили? – нахмурился Владимир.

      – Вот это самое интересное! Фото с места события, так сказать. Возьми, – и заместитель начальника угрозыска протянул Петренко несколько фотографий, на которые тот уставился с серьезным профессиональным интересом.

      Труп