Пленник реторты. Руслан Мельников

звучавшие вполне искренне, без тени насмешки, вдруг были прерваны на полуслове шумным хлопаньем больших черных крыльев в полутьме пустой галереи. В соседнем пролете. Буквально в нескольких шагах.

      Опять ворон? Как тогда? Как в приемной зале отца?

      Дипольд и рассмотреть-то толком птицу не смог. Фридрих же…

      Фридрих повел себя странно. Более чем странно.

      – На пол!

      Бесцеремонный удар под правое колено и толчок в плечо повалили пфальцграфа под бойницу – в каменную нишу для стрел. Убежище, бесспорно, надежное, но вот столь непозволительное обращение…

      – Да какого?! – взревел Дипольд, обозленный подобным рукоприкладством больше, чем поражением в бою на мечах. – Это всего лишь ворон!

      Гвардеец не ответил. Позабыв о только что закончившемся поединке, с двумя мечами – своим и клинком Дипольда – наголо телохранитель и страж (но телохранитель, все же, в первую очередь!) пфальцграфа уже бежал по галерее. Туда – к мечущейся в полумраке птице.

      Фридрих, конечно, не успел. Темный комок перьев вывалился из угловой бойницы. Выпорхнул из донжона.

      Дипольд вскочил с пола, подбежал к гвардейцу. Потребовал объяснений:

      – В чем дело, Фридрих?!

      Отцовский трабант был хмурым, сосредоточенным, собранным. И, явно, не расположенным к долгим беседам. Но и Дипольд отступать не собирался.

      – В чем дело, я тебя спрашиваю!

      – Пока не знаю, ваша светлость. Ворон по доброй воле не залетит в человеческое жилье.

      – Если почует труп – залетит, – Дипольд покосился на мечи в руках телохранителя. Оба клинка были заметно иззубрены.

      Фридрих пропустил злую остроту мимо ушей. Добавил озабоченно:

      – К тому же с этим вороном что-то не так.

      – Что?

      Этот вопрос Дипольда тоже проигнорировали.

      – Я должен идти, – задумчиво пробормотал гвардеец. – Нужно расставить арбалетчиков у бойниц …

      – Будешь охотиться на воронье? – фыркнул пфальцграф.

      – …А вам, я полагаю, лучше пока не выходить из своих покоев без крайней нужды.

      – Да мне плевать, что ты полагаешь! – Дипольд заводился по новой. Вслед за отцом и этот ландскнехтский выскочка обращался с ним как с ребенком. Хуже чем с ребенком!

      – Ваша светлость, я получил приказ оберегать вас от любых неприятностей. И приказ этот я выполню, даже если мне придется применять по отношению к вам силу, – сказано это было как бы между прочим. Как само собой разумеющееся. Думал же сейчас Фридрих о чем-то ином. Не о Дипольде – это точно.

      Не выпуская мечей, гвардеец выглянул из бойницы. Посмотрел вверх, выискивая встревожившую его птицу. Затем – вниз, где на внешних стенах лениво прохаживались стрелки дневной стражи. Только кликнуть стрелков он так и не успел.

      Да, в первую очередь Фридрих был телохранителем. Хорошим телохранителем. Очень хорошим. Слишком хорошим. На свою беду. Озаботившись неведомой опасностью, он невольно подставил спину тому, кого обязан был защищать и оберегать.

      Меча у пфальцграфа не было – об этом Фридрих,