Однажды в Америке. Гарри Грей

эпизод с Уайти был уже забыт.

      Стоял полдень пятницы. Солнце, люди, улицы – все в середине пятницы выглядело другим. Мы были счастливы и беззаботны. Перед нами – целая вечность: два свободных дня, два чудесных дня без школы. Я был голоден, а сегодня вечером меня ждал самый сытный за неделю ужин – единственный, когда можно наесться по-настоящему. Не черствый хлеб, натертый чесноком и запитый жидким чаем. Мама сегодня что-нибудь испечет. Вечером будет горячий свежий хлеб и вкусная рыба с хреном. Во рту у меня уже стояла слюна. Я облизывал губы, предвкушая удовольствие. Господи, как я был голоден! Но, похоже, не я один.

      Косой перестал играть на гармонике и сказал:

      – Как насчет того, чтобы сходить в булочную Йони Шиммеля и что-нибудь купить?

      Патси спросил:

      – У кого есть деньги? У тебя есть деньги?

      – У меня есть цент, который не забрал Уайти, – ответил Косой.

      – У кого-нибудь еще есть деньги? – Макс взял у Хайма его монетку.

      Доминик вытащил два цента из своего потайного кармашка. У остальных ничего не было.

      – Мы купим одну булочку за два цента и пакетик орешков за цент.

      Купив хлеб и горячий нут, мы встали на углу улицы, где каждому досталось по куску булки и по нескольку орешков. Вкус у них был чудесный, но от этого мы стали только голоднее. Мы пошли по Садовой улице, где разносчики товаров уже собирали свои лотки, чтобы пораньше прийти домой к Дню отдохновения. Они смотрели на нас с опаской. Они нас уже знали. После нескольких сложных маневров Макс и Патси изловчились стянуть для каждого по апельсину. Когда мы убегали, разносчики кричали нам вслед ругательства:

      – Бандиты, чтоб вам пусто было!

      Поделив апельсины, мы направились на Деланси-стрит, где находился мой дом.

      – Смотри-ка, это Пегги, Пегги Бумеке, – взволнованно прошептал Косой.

      У нашего подъезда, лениво прислонившись к двери, стояла светловолосая Пегги – дочь дворника и нимфоманка.

      – Привет, ребята! Дай мне кусочек твоего апельсина, Лапша! – крикнула она мне.

      – Я дам тебе кусочек своего апельсина, если ты дашь мне кусочек своей…

      Патси не закончил фразу; он стоял, улыбаясь и с надеждой глядя на нее.

      – Ну ты и нахал. – Она хихикнула, довольная этим предложением. Тем не менее Пегги его отшила. – Позже, птенчик, не сейчас. И не за апельсин – принеси мне пирожное, русскую шарлотку, если хочешь, чтобы я дала тебе кое-что взамен.

      Проходя мимо Пегги, я ее ущипнул.

      – Ох, Лапша, перестань, не здесь, лучше пойдем под лестницу, – прошептала она.

      Я был очень молод. Я сказал:

      – Нет, сейчас я голоден.

      Макси бросил мне вдогонку:

      – Встретимся после ужина у Джелли, Лапша.

      – Я приду! – крикнул я в ответ.

      Я бегом промчался по пяти пролетам скрипучей лестницы и влетел в нашу темную и тесную квартирку. В ней стоял чудесный запах пекущегося хлеба.

      – Ужин готов, мама? – завопил я, швырнув в угол учебники.

      – Это ты, мой мальчик, мое золотце?

      – Да, ма, я спрашиваю – ужин готов?

      –