Поступили в продажу золотые рыбки (сборник). Кир Булычев

его в магазин не допускала, выгоняла криком и угрозами. Но сегодня, как увидала в дверях, восторжествовала и громко произнесла:

      – Заходи, частный сектор.

      Коля подходил к прилавку осторожно, чувствуя подвох. Пакет с мотылем он зажал под мышкой, а банку с мальками спрятал за спину.

      – Я на золотых рыбок только посмотреть, – проговорил он тихо.

      – Смотри, жалко, что ли?

      Но Коля смотрел не на рыбок. Он смотрел на ванночку с мотылем. Ложкин этот взгляд заметил и сказал:

      – Вчетверо меньше государственная цена, чем у кровососов. И мотыль качественнее.

      – Ну, насчет качественнее – это мы посмотрим, – ответил Коля. И стал пятиться к двери, где налетел спиной на депутацию школьников, сбежавших с урока, лишь слух о золотых рыбках разнесся по городу.

      Старик Ложкин покинул магазин через пять минут, сходил домой за банкой и тремя рублями, купил золотую рыбку, а на остальные деньги мотыля. К этому времени приковылял и Эрик. Принес букетик астр и подложил под аквариум – боялся, что Зиночка заметит дар и засмеет. Школьники глазели на рыбок, переговаривались и планировали купить одну рыбку на всех – для живого уголка. Зиночка закинула в аквариум сачок, и Ложкин, пригнувшись, прижав пенсне к стеклу, управлял ее действиями, выбирая лучшую из рыбок.

      – Не ту, – говорил он. – Мне такой товар не подсовывайте. Я в рыбах крайне начитан. Левее заноси, левее. Дай-ка я сам.

      – Нет уж, – сказала Зиночка. Сегодня она была полной хозяйкой положения. – Вы мне говорите, а я найду, выловлю.

      – Нет уж, я сам, – отвечал на это старик Ложкин и тянул к себе сачок за проволочную ручку.

      – Перестаньте, гражданин, – вмешался Эрик. – Для вас же стараются.

      – Молчать! – обиделся Ложкин. – От больно умного слышу. Кому бы учить, да не тебе.

      Старик был несправедлив и говорил обидно. Эрик хотел было возразить, но раздумал и отвернулся к стене.

      – Такому человеку я бы вообще рыбок не давала, – возмутилась с другого конца помещения Вера Яковлевна.

      Вера Яковлевна держала в руке рейсшину, занеся ее словно для удара наотмашь.

      Старик сник, больше не спорил, подставил банку, рыбка осторожно соскользнула в нее с сачка и уткнулась золотым рылом в стекло.

      Зиночка отвешивала Ложкину мотыля в молчании, в молчании же приняла деньги и выдала две копейки сдачи, которые старик попытался было оставить на прилавке, но был возвращен от двери громким голосом, подобрал сдачу и еще более сник.

      Когда Ложкин вышел на улицу и солнечный луч попал в банку с рыбкой, из банки вылетел встречный луч, еще более яркий, заиграл зайчиками по стеклам домов, и окна стали открываться, и люди стали выглядывать наружу, спрашивая, что случилось. Рыбка плеснула хвостом, водяные брызги полетели на тротуар, и каждая капля тоже сверкала.

      Резко затормозил рядом автобус, водитель высунулся наружу и крикнул:

      – Что дают, дед?

      Ложкин погладил пакетиком мотыля выбритый морщинистый подбородок и ответил с достоинством:

      – Только для любителей, для тех, кто понимает.

      Ложкин