Загадочный перстень. Ирина Глебова

утверждает, что дверь была закрыта на замок.

      – Ну, уж нет! Я теперь точно вспомнила: дверь была открыта!

      – Но, мадам! Я сначала подергала ручку, а когда дверь не открылась, постучала. Вы мне ее открыли, и я слышала, как щелкнул замок.

      Петрусенко удивленно глядел на легко говорившую по-французски девушку: ее голос звучал мягко, но уверенно. А директор довольно покивал:

      – Да, Викентий Павлович, наши служащие владеют французским. А как же! У нас здесь часто иностранцы останавливаются.

      Мадам в раздражении махнула рукой:

      – Нет, я теперь точно вспомнила! Дверь сначала была открыта. Я, наверное, сама ее потом закрыла. Увидела, что перстень украли, испугалась, подошла к двери и закрыла.

      – Значит, сразу предположили, что дверь может быть открытой?

      – Ну, наверное... Я была так растеряна...

      В этот момент шумно распахнулась дверь, в прихожей прозвучали уверенные шаги, и в комнату вошел высокий мужчина. Он молча удивленно оглядел присутствующих, а мадам, вскрикнув, бросилась к нему.

      – О, дорогой! Какое ужасное происшествие! Меня ограбили! Украли перстень – твой подарок!

      – Да, мсье Аржен, это так, как ни прискорбно! – Директор быстро подошел, здороваясь, пожал французу руку. – Однако следствие будет вести наш лучший специалист по раскрытию преступлений. Позвольте представить: следователь сыскного управления господин Петрусенко.

      Хозяин номера молча кивнул Викентию Павловичу. Интересный мужчина, худощавый, лет сорока, с густыми темными волосами, аккуратной бородкой и усами, в которых, как и на висках, пробивалась седина. Выражение его лица было не столько удивленным, сколько мрачновато-раздраженным.

      – Позвольте задать вашей жене еще один вопрос, и мы оставим вас... на некоторое время.

      Он опять молча кивнул, а Петрусенко добавил:

      – Впрочем, это вопрос вам обоим. Опишите похищенный перстень. Как он выглядел?

      Мадам, опережая мужа, тут же затараторила:

      – Очень дорогой и очень красивый! Золотой, а камень – изумруд чистой воды, такой... холодновато-зеленый, размером вот, как этот ноготь. – Она показала свой длинный перламутровый ноготь на большом пальце. – А вокруг, в ажурных золотых листиках, обрамление из мелких бриллиантов.

      – Как огранен изумруд? – спросил следователь.

      Мадам пожала плечами:

      – Такие крупные срезы, в которых очень красиво переливается свет...

      – Огранка – «Роза Антверпена», – коротко и спокойно вставил мсье Аржен. У него оказался приятный уверенный баритон.

      Петрусенко кивнул:

      – Значит, двенадцать граней.

      – Да.

      – А вы, Варя, – Петрусенко повернулся к горничной, – когда шли на вызов, не заметили ничего необычного? В коридорах или в номере? Может быть, кого-то встретили?

      Девушка помолчала, видимо припоминая, потом покачала головой:

      – Нет, ничего такого... необычного. И в коридорах было пусто. Раннее ведь утро.

      Через пять минут следователь, директор и горничная покинули номер, оставив мадам