Швеция под ударом. Из истории современной скандинавской мифологии. Борис Николаевич Григорьев

красиво расположенное в парке на холме Мариеберг. Когда у подъезда мы, разминаясь, неторопливо выходили из представительского «Мерседеса», нам навстречу с озабоченным видом выбежал дежурный пограничник и скороговоркой отрапортовал: только что из шведского МИДа по телефону сообщили об обнаружении в шведских территориальных водах советской подводной лодки; посла срочно просят прибыть в МИД.

      Переглянувшись с послом, мы подумали одно и то же: дело серьезное, но тогда еще не предполагали, насколько оно серьезно.

      Десятилетиями шведы, хотя и неофициально, обвиняли нас в том, что советские подводные лодки с целью разведки и отработки боевых операций на случай войны тайно наведываются в шведские шхеры. Довольно регулярно в зарубежной печати появлялись сообщения о том, что в шведских водах были замечены перископы или даже башенные надстройки подлодок. И хотя никаких прямых доказательств не было, вывод всегда был однозначен: нарушитель пришел с советских берегов.

      На этот раз мы поняли, что дело обстоит именно так…

      Посол срочно выехал к генеральному секретарю МИД[10] Л. Лейфланду.

      Швед был сух и мрачен. Чеканя каждое слово, он заявил, что вечером 27 октября советская подводная лодка под номером 137 села на мель в шхерах Карлскруны в пределах военной базы. Зашедшая без разрешения подлодка – продолжал дипломат – не установила контакта со шведскими властями. «Шведское правительство очень серьезно смотрит на случившееся», – подчеркнул он. Главнокомандующему вооруженными силами страны поручено провести расследование с целью выяснения причин захода советской подлодки в запретный район.

      В шведском МИДе торопились вручить послу Яковлеву ноту протеста, во-первых, чтобы оставить инициативу за шведской стороной, а во-вторых, шведы хотели исключить возможность консультации посла с Москвой перед тем, как он поедет в МИД. Руководитель Первого политического департамента Ёран Берг по поручению министра Улльстена позвонил в посольство и попросил к телефону Е.П. Рымко, но того не оказалось на месте, и Берг передал дежурному, что посла срочно вызывает к себе Л. Лейфланд.

      В вышеприведенных воспоминаниях Е. Рымко есть одна неточность: генеральный секретарь Лейфланд в беседе с советским послом не говорил о том, что U-137 села на мель накануне вечером 27 октября. В Стокгольме все заинтересованные ведомства донесение Л. Фошмана из Карлскруны приняли по принципу «испорченного телефона» и посчитали, что авария произошла в день обнаружения лодки, т. е. в среду 28 октября. Отсюда такая спешка.

      Через два с лишним часа посла М.Д. Яковлева вызвал «на ковер» министр иностранных дел Швеции Ула Улльстен и, воинственно сверкая толстыми стеклами очков, вручил ему ноту протеста. В ноте говорилось: «Шведское правительство очень серьезно смотрит на это грубое нарушение правил доступа в страну», а устно министр добавил, что советские спасатели ни при каких обстоятельствах не могут заходить в шведские воды.

      Яковлев дал обещание передать содержание ноты в Москву

10

Второе после министра лицо в иностранном департаменте Швеции, как правило, не подлежащее увольнению со своего поста при смене правительства. В нашем понимании генсек МИД соответствует заместителю министра.