(На)следственные мероприятия. Вероника Иванова

называют «грязной»? Тогда понятно. Дочь эта… Оторва рыжая. И я еще трачу на нее свои деньги? Нет, это не просто глупо, это… это… это маразм! А может, я – постоянный пациент дурдома? И все твои рассказы всего лишь часть лечения? Психотерапия, да?

      Брюнет молчит, словно ожидая, пока мой запал кончится. Нет уж, не дождешься!

      – И ты хочешь, чтобы я вспомнил всю эту безрадостную галиматью, которая называется моим прошлым? Так вот, мистер как-вас-там, я не желаю, слышишь?! Я не хочу ЭТО вспоминать!

      Поворачиваюсь и иду. Прямо через проезжую часть, потому что мне нет дела ни до чего: даже если меня сейчас собьет какая-то машина, по крайней мере, умру в счастливом неведении относительно еще более сомнительных подробностей своей жизни.

      – Берегись!

      Окрик застает меня на крайней левой полосе.

      Оборачиваюсь, чтобы увидеть, как ко мне стремительно приближаются два объекта: машина и брюнет. С некоторым нездоровым любопытством прикидываю: кто из них окажется быстрее, а через пару секунд узнаю точный ответ.

      Красавчик. Он первым добирается до меня и с силой толкает в сторону разделительной полосы. Выталкивает почти из-под капота машины. Я лечу спиной назад, но в самый последний момент почему-то хватаюсь за брюнета и тяну за собой, так что удар, который он все-таки получает, проходит вскользь, и мы падаем за пределами полотна дороги.

      Ч-черт! Песочек на разделительной полосе, наверное, залит каким-то промышленным клеем для пущей красивости, потому что меня тащит по нему, как по терке. Слава богу, джинсы выдержали, а вот рубашка со свитером… Да еще этот, спаситель незваный. Сверху придавил, в довершение всего так стукнувшись собственным виском о мой лоб, что закатил глаза и, похоже, отбыл в обморок, а у меня в голове жестяное ведро загудело натуральным колоколом. И рука… Болит. Неужели, сломал? Только этого и не хватало!

      Очухиваюсь и выползаю из-под обмякшего тела брюнета аккурат к моменту, когда рядом останавливается «скорая». Врач делает снимок сетчатки, сверяясь с базой данных, и безмятежно покоящегося красавчика увозят куда-то в частную клинику, а меня оставляют на месте – ожидать приезда полиции, потому что я, судя по медицинской картотеке, заслуживаю только общественной муниципальной больницы.

      Ну и черт с ними со всеми. Сижу, стараясь устроить поудобнее ноющую руку и не шевелить теми частями тела, на которых содрана кожа. Не так уж и больно, бывало хуже…

      Бывало? Когда? По какому поводу? Совсем ничего не помню, но такое ощущение, что вот-вот, и память прояснится, а я…

      Не хочу! Не желаю знать! Господи, ну зачем? Ну почему? Раз уж ты милостиво отнял у меня воспоминания, не возвращай их… Пожалуйста!

      – Так, что у нас произошло? – спрашивает офицер полиции.

      – У вас? – Болезненно щурюсь. – Понятия не имею.

      – Шутник, значит… А скажи мне, шутник, что понесло тебя переходить дорогу в неположенном месте? – следует вопрос, в котором угрозы слышится ровно пополам с лаской.

      – Это мое личное дело!

      – Дело, едва не приведшее