Гибрид. Для чтения вслух. Игорь Беляев

вообще понятия не имели, что происходит. Конечно, когда начались беспорядки, боялись выходить на улицу. Вот Аня в подъезде стояла. У нее был ржавый револьвер, который не стрелял. Не знаю, как там в Петербурге, но в Москве два дня постреляли – и всё. Хулиганили, конечно, много. И по ночам эти «колдунчики» грабили. Какие там большевики-меньшевики! В нашем кругу никто такими дурацкими вещами не занимался.

      – А какой круг вы имеете в виду?

      – Ну, обычные граждане. Господа-обыватели. Мещане. Короче говоря, простые люди, как мы все.

      – Не надо всех стричь под одну гребенку, – спорит тетя Муся. – Я, например, отлично понимала, что происходит Великая революция.

      – Ну вы вообще особенный человек, – говорит дядя.

      Тетя Муся и дядя Жорж не любят дядю Сережу. А дядя Сережа не любит только тетю Мусю. Но бабушка всех мирит и не разрешает никому ссориться.

      – За столом надо пить и закусывать. А не заниматься политикой.

      ДЯДЯ СЕРЕЖА

      Наш дядя Сережа – инженер божьей милостью. Так про него бабушка говорит. Потому что учился он еще до революции. И теперь для него разобраться в машине, в любой машине, – все равно что пописать на два пальца. Это он сам говорит.

      А увольняют отовсюду дядю Сережу, потому что у него чересчур длинный язык.

      – Дядя Сережа! Покажи свой язык.

      Вот видите – показывает!

      Дядя Сережа понимает шутки и сам над всеми хихикает. Он никого не боится из-за того, что у него открытый туберкулез. Вот если бы был закрытый, он, может быть, кого-нибудь и боялся.

      Курит дядя Сережа как паровоз. Только не папиросы, как все люди. Дядя Сережа курит мундштук.

      А в мундштук он всаживает сигареты, которые сам делает из табака и папиросной бумаги.

      Вот посмотрите – берет листочек, потом насыпает табачок, сворачивает… слюнявит… складывает в коробочку.

      А папиросы, он говорит, все невкусные.

      Тетя Муся считает, что дядя Сережа просто невозможный человек.

      А папина бабушка сказала, что он юбергикер.

      Это значит по-нашему – перевернутый.

      У него все белое – черное, а черное – белое.

      Не знаю, может, ему нужно очки носить? Как бабушке?

      Дядя Сережа не любит всю советскую власть и, может быть, даже всех ивреев.

      Кроме родственников.

      – Еврей – это не нация. Это профессия.

      А маме дядя Сережа сказал:

      – Ты неправильно воспитываешь сына. Его надо учить врать на каждом шагу.

      – Не слушайте вы этого антисоветчика, – сердится тетя Галя. – Он сам даже муху не обидит.

      Тетя Галя, слава Богу, вяжет кофточки. Поэтому они еще живы. А если рассчитывать на зарплату дяди Сережи, то они давно положили бы зубы на полку.

      Вот так всегда говорит тетя Галя.

      – Обманывать никого нельзя. Бог все видит и накажет обязательно, – сердится мамина бабушка Лизаветниколавна на эти глупые разговоры.

      – Бога нет и быть не может, – встревает папин дедушка. – Надо читать Маркса, и тогда все становится ясно.

      – Ваш Маркс такой же надувала,