«Ореховские» шутить не любят. Вячеслав Жуков

обнял жену, прижал к своей груди.

      – Ты просто устала меня ждать. – Он хотел пообещать, что больше постарается не задерживаться, но подумал и не сказал. Ведь при его работе давать такие обещания нельзя.

      Наташа доверчиво положила голову ему на плечо, обхватив руками шею.

      – Леш, ведь ты же еще после свадьбы обещал сменить работу. Неужели ты не можешь перейти куда-нибудь в штаб или кадры, а?

      Ивлев вспомнил, что действительно давал такое обещание, и вздохнул.

      – Наташа, там все занято. Кормовые места. Никого палкой не выгонишь. Да и вряд ли я там смогу. Знаешь, сидеть, копаться в бумагах – это скучно. Я даже не знаю, получится ли у меня. Ведь я же сыщик.

      – Получится, Леша. Если захочешь.

      На такое настойчивое утверждение жены Ивлев ничего не ответил. «Главное – не наобещать лишнего. А то потом будет корить и ругать», – думал он.

      Ужинали в этот вечер они поздно.

      Наташа против своего обыкновения не стала включать телевизор, отказавшись от просмотра сериалов.

      Она достала семейный альбом, и все время до сна они провели за разглядыванием фотографий.

      Ночью Ивлев долго не мог заснуть. Наташа спала, а он лежал и водил глазами по темной комнате. Нехорошие мысли лезли в голову капитана.

      Несколько раз он выходил в кухню и, сидя у подоконника, подолгу курил. Было грустно оттого, что Наташа во многом права. Надо подумать о жизни. О семье. О работе. А что с того, что он заместитель начальника отдела? Ведь все равно выезжает на преступления, разыскивает преступников. Наташа не сказала главного, но он понял: о каком семейном счастье может идти речь, когда все получается не слишком складно?

      На следующий день, в субботу, они уехали на берег лесного озера, купались, ловили рыбу, варили уху и вечером, засыпая в палатке, слышали, как комары тучей ударялись в брезентовый бок палатки. И вроде все вчерашнее забылось, отошло, давая возможность успокоиться душе. Наташа повеселела. Видя ее радостной, Ивлев подумал: «Плюнуть бы на все и остаться здесь навсегда. И никогда не возвращаться в ту, городскую жизнь». Он думал так, обыкновенный милицейский капитан, с грустью осознавая, что так никогда не будет. Ведь жизнь, как дорога, у каждого своя. На чужую не свернешь. Но и с этой уже не расстанешься. Раз она выпала, то и иди по ней.

      Примерно так думал капитан Ивлев, засыпая под назойливый звон комаров.

      Утром, еще не проснувшись, Ивлев почувствовал, что Наташи рядом нет. Не открывая глаз, он пошарил рукой.

      Наташи не было.

      Ивлев открыл глаза, откинул одеяло и в одних плавках выскочил из палатки, ступая босыми ногами по студеной росе.

      Утренняя заря разлилась по небу, и только что показавшееся над лесом оранжевое солнце коснулось первыми лучами еще не проснувшейся земли.

      Наташа, обнаженная, залитая с головы до ног солнечным светом, стояла на поле рядом с озером, подставляя восходящему солнцу свое тело, покрытое нежным загаром. Она была необыкновенна в этот миг, как Афродита, вышедшая из пенных вод обрадовать