Общественный разлом и рождение новой социологии: двадцать лет мониторинга. Коллектив авторов

вспомнить примеры легкости прихода во власть А. Коржакова, такую же относительную легкость отсечения от власти уже избранных на волне местного популизма людей с полукриминальной репутацией, как это было с мэрами в Нижнем Новгороде или в Ленинске-Кузнецком.)

      Нынешняя система политических партий (многопартийная структура в России) начала складываться лишь к концу 1993 года, а именно через год после ухода или вытеснения большей части «молодых демократов» из власти. Обстоятельства (побудительные мотивы, интересы, факторы), под влиянием которых складывалась эта система, были достаточно разными: и стремление получить доступ к «пирогу», и борьба за влиятельные позиции, и идеологические соображения о необходимости такого политического и правового механизма, который мог бы гарантировать систему от установления монопольного контроля за властью, и многое другое. Ближайшая же задача, которая объединяла «новые» группы в верхних эшелонах власти, заключалась в том, чтобы ограничить доступ наверх прежним, потерпевшим поражение номенклатурным группам. От избирателя в этой ситуации войны разных кланов государственной бюрократии, ставшей раздробленной и децентрализованной, ожидалась лишь готовность поддержать на выборах назначенных в качестве руководства своих, «добрых» или привычных «начальников» против «плохих» и «чужих».

      Первоначально, до выборов 1995 года, когда покинувшие власть реформаторы окончательно потерпели поражение, спектр политических деклараций номинально был довольно широким. Но уже к президентским выборам 1996 года он сократился до альтернативы Ельцин – Зюганов, иными словами, сохранилось существующее положение вещей или произошла частичная реставрация советской системы. Стало ясно, что невозможен уже ни полный реванш сторонников тоталитарной системы, ни полный успех поборников западного либерализма, выстраиваемого с опорой на советский государственный аппарат. Вместе с тем сузилось и идеологическое поле политических программных целей.

      В парламентской кампании 1999 года различия в ориентациях избирателей были уже почти несущественными: несколько больше акцент на необходимости социальной поддержки населения, больше протекционизма и «защиты отечественного производителя» – у сторонников коммунистов, чуть больше требований свободы рынка от государственного контроля и защиты собственности – у приверженцев «правых». Вот практически и все расхождения, они – в нюансах, в величине и степени настоятельности соответствующих ожиданий («для себя», «для детей» или «не в этой жизни»), но не в структуре, не в принципиальных особенностях.

О понятии и механизме политической мобилизации

      Можно ли говорить о «политической мобилизации» по отношению к росту сторонников тех или иных партий и избирательных блоков?

      И чем отличается скоротечный, бурный взлет числа сторонников некоторых партий (впервые наблюдавшийся в декабре 1993 года на примере взрывного успеха партии В. Жириновского) от обычного