Шипы и лепестки. Нора Робертс

и белые композиции со свечами, гирлянды из бугенвиллей, кадки с папоротниками и пальмами.

      Динь перебросила неизменную жевательную резинку из-за одной щеки за другую и поморщилась, сверкнув серебряным колечком в носу.

      – Послушай, Эм, если кому-то так нравятся пальмы, почему просто не отправиться на побережье?

      – Если бы они отправились на побережье, кто бы заплатил нам за этот пляж?

      – И то верно.

      Получив сигнал, Эмма покинула Большой зал и побежала к парадному входу драпировать портик милями белой вуали с сотнями белых роз к торжественной встрече невесты и ее гостей. Разноцветные горшки с гибискусами и орхидеями уступили место большим белым вазам с величественными лилиями.

      На крыльцо вышла Паркер в строгом сером костюме с «BlackBerry» в руке, с прикрепленной к карману портативной рацией, с гарнитурой сотового телефона за ухом.

      – Все проверено. Новобрачные номер один и их гости территорию покинули. Боже, Эмма, какая красота.

      – Неплохо. Невеста-Чудовище и слышать не хотела о лилиях, мол, слишком простенький цветок, но я сумела ее убедить. – Эмма отступила, окинула взглядом портик и одобрительно кивнула: – Да. Отлично.

      – Она прикатит через двадцать минут.

      – Мы успеем.

      Эмма поспешила в дом, где Динь и Тиффани старательно украшали лестницу. И здесь мили вуали, сплетенной с китайскими фонариками и белыми розами на длинных стеблях. Идеально.

      – Бич, теперь композиции для вестибюля и стола для подарков. И, пожалуй, для Большого зала.

      – Пришлю вам Картера, – предложила Паркер. – Я отправила его в Бальный зал, но могу им поделиться.

      – Как здорово, что Мак подцепила крепкого, безотказного парня.

      И снова, только теперь с помощью неловкого Картера и неутомимой Бич, Эмма перетаскивала горшки, вазы, корзины, охапки зелени, гирлянды, фестоны и свечи.

      – НЧ подъезжает, – раздался в наушнике голос Паркер. Эмма фыркнула, услышав сокращение от Невесты-Чудовища, не спеша нанесла последние штрихи: поправила на каминной полке белые и серебряные свечи, белые розы и сиреневые лизиантусы и только потом побежала на патио. Она втыкала в десятки ваз огромные охапки лилий, расставляла большие серебряные корзины с лиловыми и снежно-белыми каллами, подвешивала на стулья в белых чехлах букетики, перевязанные серебряными лентами, и периодически жадно приникала к бутылке с водой.

      – И это все, на что ты способна, Эм?

      Растирая затекшую поясницу, Эмма повернулась к Джеку. Он стоял, сунув руки в карманы роскошного серого пиджака. Она не смогла разобрать выражение его глаз за стильными солнцезащитными очками фирмы «Оукли».

      – Ну, невеста – поклонница простоты.

      Джек рассмеялся, качая головой.

      – Шикарно и изысканно. Очень по-французски.

      – Как и задумывалось. Постой! – Эмма запаниковала. – Что ты здесь делаешь? Который час? Неужели мы настолько опаздываем? Паркер меня… – Эмма взглянула на свои часики. – О, слава богу.