23000. Владимир Сорокин

с посудой, трещали книжные полки, лопалась кожа дивана, мягко взорвался телевизор. Громадные зубья ковша приближались. Мэрог попятился, кинулся назад. Но потные темнолицые таджики были уже совсем рядом.

      Ломом ударили по голове. Мэрог упал, выпустил чемодан. Десяток смуглых рук вцепились в синий чемодан. Мэрог из последних сил боролся с этими руками. Не обращая на него внимания, таджики раскрыли чемодан, вытряхнули мальчика на пол. Мэрог цеплялся, цеплялся, цеплялся окровавленными руками.

      – That’s him, fucking bastard! – раздался женский голос, и сквозь засаленных таджиков потянулась, потянулась, потянулась красивая рука с маленьким позолоченным браунингом, приложила дуло к бледно-розовой, беззащитной груди спящего мальчика, нажала курок.

      – Не-е-е-е-т!!! – дико закричал Мэрог, рванулся и впился зубами в чью-то вонючую ногу в стоптанной кроссовке.

      – Саг![2] – прорычали сверху, и острый конец лома с хрустом вошел Мэрог в висок.

      Мэрог открыл глаза.

      «Мерседес» по-прежнему ехал по МКАД.

      И мальчик по-прежнему спал рядом с Мэрог в открытом чемодане. Мэрог с тяжелым стоном выдохнул, встряхнулся, склонился и прижался головой к телу мальчика.

      – Что с тобой? – оглянулся с переднего сиденья Трыв. – Вижу: твое сердце неспокойно.

      – Я теряю границу между мирами, – ответил Мэрог. – Мясные сны наползают.

      – Это естественно, брат Мэрог. Мясные сны наползают, когда мясо клубится.

      – Мясо давит по всем мирам, – вставил Обу, выезжая на левую полосу. – Твое сердце молодо, Мэрог. Положи себя на Лед. И мясные сны отвалятся.

      Внезапно «Мерседес» качнуло. И слабо застучало спущенное колесо.

      Обу стал выруливать вправо и встал на обочине.

      Сидящие в машине напряженно переглянулись. Мэрог закрыл чемодан, вынул из спортивной сумки пистолет с глушителем. Трыв достал из-под сиденья короткоствольный автомат, снял с предохранителя.

      Обу выглянул в окно:

      – Оба колеса справа. Это не случайность.

      – Есть два запасных? – спросил Мэрог.

      – Есть, слава Свету, – ответил Обу и забрал автомат у Трыв. – Меняй колеса.

      И сразу же связался с Дор:

      – Мы стоим. Два колеса спустило. Это не похоже на случайность. Нужны братья.

      – Я иду, – ответил Дор.

      – Нет! Это опасно. У тебя торчит крыло.

      – Это не страшно.

      – Ты притянешь мясо.

      – Я верю сердцу, Обу. Я иду к вам.

      – Дор, нам нужны братья! Мясо клубится. Я ведаю.

      – Я зову щит.

      – Это опасно! Мясо чувствует их. Нам нужны просто братья!

      – Я зову их.

      Трыв вышел, принялся менять переднее колесо. Внедорожник с торчащим крылом проехал мимо и остановился в десяти метрах. Обу опустил темное стекло. К «Мерседесу» подъехала белая «Тойота» ДПС с мигалкой. Из нее вышел полноватый лейтенант с одутловато-недовольным лицом, незажженной сигаретой в

2

Собака! (тадж.)