Маленький мудрец. Борис Штейн

Ее обидчик сидел за столиком со своим приятелем и пил пиво. Подошел Арво. Он сердечно тряс руку Валерия, а потом и мою (мою-то за что?) и объявил, что счет нам подавать не будут: мы сегодня ужинаем бесплатно. Валерий приходил в себя, потягивая пивко из стеклянной кружки.

      – А где этот придурок, что приставал к Еве? – спросил он.

      – Вон он сидит, козел. Его скоро увезут на маяк, – ответил я.

      – На маяк? – переспросил Валерий.

      – Ну да. Какой-то парень сказал ему: «Я увезу тебя на маяк».

      – Ах, вот оно что!

      Ресторан наполнялся музыкой и веселым гулом, а мы трое молчали, думая каждый о своем. Я – о том, что вечер для меня не удался, Ева – о недавно перенесенной обиде, Валерий – о брошенной цирковой карьере. Мне так представлялось. Валерий посмотрел на меня внимательно.

      – Пойдем в туалет, – предложил я, – помоешься.

      – Да нет, – сказал Валерий. – Давай знаешь что: давай-ка слиняем отсюда. Давай-давай, – поторопил он, видя, что я бросаю печальный взгляд на недоеденную отбивную. Ева изъявила желание ехать с нами.

      – Мы вместе приехали, вместе и уедем, – заявила она. Такси долго искать не пришлось, и через полчаса мы входили в калитку нашего пансионата.

      Приняв душ, мы упали на свои кровати, и Валерий попросил:

      – Расскажи, что там сказали про маяк.

      Я повторил то, что услышал в ресторане. И сказал:

      – Ты знаешь, а ведь я где-то его видел, этого типа.

      – Он что, на маяке работает? – спросил Валерий.

      – Откуда мне знать? Услышал вот фразу, и все…

      – Может, живет на маяке просто? Русский же. Приехал в гости, например, к маячнику. Маячник там русский.

      – Не знаю я. Да что тебя прямо заклинило на этом идиотском козле?

      Валерий долго молчал, лежал, иногда вздыхая. Потом спросил:

      – Так где ты его видел?

      Я не помнил. И вообще мне показалось, что я видел просто кого-то похожего на него – не обязательно его самого.

      – А ты повспоминай, – попросил Валерий. – Закрой глаза, представь его в разную погоду, в разной одежде, с разной прической… Переодевай, переодевай его мысленно!

      Я закрыл глаза и погрузился в «переодевания» незнакомца. Но долго «переодевать» его мне не пришлось. Потому что я вспомнил его и сказал:

      – Вечер не удался, не так ли?

      Валерий пожал плечами. Он вытирал лицо и шею носовым платком.

      Луной был полон сад

      Да, «переодевать» мне его не пришлось, достаточно было «постричь». И я представил себе стриженную наголо голову и возвышающуюся над ней конскую морду. Я говорю конскую, хотя кто это был – конь или кобыла, я, разумеется, не имел ни малейшего понятия, да это и неважно. Конная милиция гнала перед собой перепуганных пацанов, запомнил я эту картину: равнодушная морда коня, злое лицо милиционера и ватага парней, летевших прямо на меня по весело искрившемуся снегу московского Царицынского парка. Этот