Берега Ахерона. Борис Успенский

а вот Валентин и Вадим просто молчали. А о чем говорить? О непознанном, потустороннем? Кто поймет? Впрочем, Вадим получил удар по спине от Елизаветы, которая поняла если не все, то многое. О, боже, приревновала к богине? Как не стыдно?

      – Ты хоть получил удовольствие? – промурлыкала дама, словно кошка, которой наступили на хвост.

      – Изыди! – огрызнулся Вадим, – Потом расскажу, не здесь. Только подумай хорошо, ибо… Пожалеешь. Ты в курсе.

      – Кобель! – хихикнула Лиза и протянула другу бутерброд с ветчиной.

      В доме архонта симпосий продолжался до утра, пока не начали гаснуть звезды, а на востоке не забрезжил рассвет.

* * *

      Годы уходят, уходит жизнь, но остается память. Два химика в профессиональный праздник сидели в пабе «Доктор Ватсон» и пили темное пиво для души. С тех событий прошло почти тридцать лет. Я думал, что мой коллега бредит, но он был в здравом уме и здравой памяти. Он слегка захмелел и рассказал мне то, что запретно, достоверно до идиотизма. Можно ли этому верить? Историки не поверили на конференции, где Валентин делал доклад. Сам там был и все видел, поскольку Вадик меня пригласил увидеть животные психи археологов. Особенно брызгал слюной начальник хероснесского городища, некто господин Гнусников. Спасибо профессору Мамонтову, разрядившему обстановку и его супруге, очаровательной восточной женщине.

      А так мы сидели с другом и пили вкусное темное пиво с воблой и обсуждали дела давно минувших дней. Очень уж грустные дела, скажу я вам.

      – А что Лиза? Вадик, ты любил ее?

      – Не знаю, но мы были близки. Лизка, дура, на следующую ночь сама полезла туда.

      – И что?

      – Десять лет, как похоронил. Вот так, мой друг. У Валентина чуть не стался инфаркт. Мамонтов тоже умер, неделю не мог прийти в себя. Я тебе рассказываю все это, потому что наболело. Валик стал другим. Ко мне на специальность перешел его бывший студент. Ну и спросил его о доценте Малько. Ответ был неприятный. Студент сказал, что доцент читает, как Бог, но взгляд темный, презирающий, что даже говорить с ним тошно. Он презирает собеседников, поглощает их.

      – Вадим, мы с тобой преподаватели. Разве это можно?

      – Можно, если его душу поглотила Геката.

      – А она могла?

      – Вполне. Лучше ли свет? Не знаю. Меня поглотила Артемида, лунный свет. Это лучше, чем Тьма, но итог… Промолчу. Короче, попали мы с Валиком, каждый по-своему, но итог один. Вот так, мой коллега. Запиши мой бред, опубликуй. Но есть и хорошее. После экспедиции я приехал домой. Матери, царство ей небесное, стало плохо. Я наложил руки на ее грудь и облегчил боль, движением рук снял боль на второй стадии рака. Вот так. Но я в полнолуние не могу заснуть, словно лунная богиня меня хочет. Уже начало второго ночи, но мы сидим в пабе, ибо я все-равно не засну. Взгляни на небо.

      А на небе сияла полная Луна, горела серебристым огнем. Мне как-то все-равно, а вот Вадим грустно пил темное пиво и тоскливо смотрел на небо. Он был там, в чертогах богини и я просто молчал, наблюдая за другом.

(Харьков, 2019 год)

      ГОРЕ ПОБЕДИТЕЛЯМ

      В