Белоручка. Александр Субботин

значит, кофе. Вы не представляете, Дмитрий Кириллович, у нас теперь такая кофемашина есть, – продолжал губернатор, когда секретарь вышла, – что просто с ума сойти можно! Кофе варит… М-м. Но как работать её заставить… Вы не поверите, мы неделю тут бились. Я-то в этих машинах совсем не разбираюсь, а Оксане надо. В её же ведении. Уж думали, что придётся её на курсы какие посылать. Ха-ха! И смех и грех! Да вы садитесь. Как доехали? Всё в порядке?

      Они сели друг против друга за приставной столик возле стола губернатора.

      – Благодарю, всё в полном порядке, – заверил Капризов.

      – Где остановились? – продолжал расспрашивать губернатор.

      – Пока в гостинице «Юбилейной». На Толбухина. Дальше думаю снимать квартиру.

      – На Толбухина, на Толбухина… – подняв к потолку пустые карие глаза, вспоминал губернатор. – А! Так это, наверное, дорого.

      – Я рассчитываю, что вы покроете мои расходы.

      – Ну… как сказать, – замялся губернатор. – Бюджет нынче невелик. А разве ваш департамент не берёт на себя издержки своих сотрудников в командировках?

      – С сегодняшнего дня – нет, – холодно пояснил Капризов, попутно внимательно рассматривая губернатора.

      До сегодняшнего дня господину Капризову никогда не доводилось видеть главу Рошинской губернии. Это был человек лет пятидесяти пяти – шестидесяти. Высокого роста, грузный, с чёрными, зачёсанными назад и стоящими кверху волосами. Лицо у него было широкое и какое-то ухабистое, словно после болезни, с мясистым носом и чуть кривящимся на левую сторону при разговоре ртом. Звали губернатора Вениамин Фёдорович Сенчук.

      Вениамин Фёдорович год как вступил в свою должность, но за этот небольшой промежуток времени уже сумел показать себя со всех, не всегда выгодных, сторон.

      Несмотря на то что Сенчук был человеком своеобразного и очень противоречивого характера, все, включая его новых подчинённых и приближённых, быстро поняли, что к чему. А народ, его избравший, так и вовсе сразу. А может быть, даже и раньше, да только выбирать всё равно было не из кого. Другие-то ничем не лучше! К тому же, в отличие от других кандидатов, только Сенчук мог произносить невероятно складные речи, слушая которые, невольно хотелось верить в светлое будущее.

      Кстати, тут, пожалуй, и скрывалась главная черта противоречивого характера Вениамина Фёдоровича. Губернатор был патологическим лгуном. И полбеды, если бы он врал только людям вокруг, что по нынешнем временам и за грех-то считать странно, но хуже всего – он врал самому себе. И в эту свою ложь беззаветно верил. То есть без какого-либо остатка, до самого конца.

      Выходя к трибуне, он мечтательно, а иногда и с яростью доказывал всем и самому себе в частности, как он обязательно сделает область передовой; как он улучшит жизнь местного населения; как медицина, образование, культура Рошинской губернии поднимутся на такую высоту, к которой впоследствии будет стремиться вся Россия. И ещё не факт, что