Комната страха. Владимир Кузьмин

не забыла! Григорий Алексеевич Вяткин![15] Этот будет непременно!

      – Если я верно все помню, господин Вяткин – это журналист?

      – Совершенно верно, журналист. Репортер и рецензент. Еще неплохие фельетоны пишет.

      – Тогда объясни мне, откуда ему знать о нашем приезде?

      – Если ты полагаешь, что я или дедушка специально его предупредили, то это не так. Думаю, что никто из театра о нашем приезде пока открыто не говорил. Господа Макаровы тоже.

      – Тем не менее, и полиция, и журналисты могут быть в курсе?

      – Маменька! Это не столица! Здесь все про все знают. А уж полиции и журналистам это положено по чину. Тем более что встречать они нас будут не по своим обязанностям, а из дружеского расположения.

      – Ох, очень надеюсь, что из всех названных тобой людей будет хотя бы не больше половины. А то они весь перрон займут, и нам некуда будет ступить.

      Маменька оказалась права и не права. Пришли все мною названные, кроме Петиного одноклассника Никиты, который, как вскоре стало известно, сильно хромал, и доктор запретил ему длительные прогулки. Но были люди, которых я пусть и помнила и была очень рада встрече с ними, но никак не ожидала увидеть прямо на станции. Получается, что маменька ошиблась, решив, что и половины перечисленных мной людей не соберется, их даже больше оказалось. А вот на перрон нам ступить удалось не сразу, оттого что возле нашего вагона возникла небольшая сумятица. Создали ее два фотографа, с обычной для них бесцеремонностью оттеснившие в сторону даже таких важных персон, как господин градоначальник и господин полицмейстер. И потребовавших, чтобы маменька позировала, оставаясь на подножке вагона.

      Само собой такое действо, как полыхание магниевых вспышек и клубы дыма от них, привлекло ненужное нам внимание всех остальных пассажиров и встречающих, собралась многолюдная толпа, все спрашивали друг у друга, что за значительная персона встречаема здесь важным начальство и журналистами. Кто-то даже крикнул: «Ура Великой княгине Ольге Александровне!» Но его не поддержали и даже стали на этого господина шикать. Маменьку это рассмешило, она засмеялась, дружно полыхнули обе вспышки, и фотографы, довольные красивым кадром, отошли в сторонку. Александр Сергеевич помог маменьке сойти на перрон, а вежливо стоявший за его спиной Петя протянул руку мне. И жутко смутился тем, что на нас в этот миг сосредоточилось все внимание. А тут еще один из фотографов решил и нас снять. Бедный Петя смутился еще больше, чем доставил мне несказанное удовольствие – я его хоть и укоряла за это, но мне очень нравилось, каким милым он становился в такие моменты. И я уже успела слегка забыть, как он выглядит, когда смущается.

      Тут подоспел дежурный жандарм и вежливо, но настойчиво попросил не создавать толчеи. Большинство вняло ему с первого слова – у каждого доставало своих дел, да и мороз не способствовал пустому созерцанию неизвестно кого и непонятно чего. Тем не менее, подле нас осталось очень много людей. Господин Корсаков

15

Все вышеназванные люди, равно как и названные чуть ниже, – персонажи книг «Звезда сыска» и «Игра на изумруд».