Наш бронепоезд. Даешь Варшаву!. Юрий Валин

тоже словно не замечая, продолжал бормотать:

      – И на матушку вашу покойную вы не грешите. Она ведь не знала, что у вас с девочкой… истинно сердечно было…

      – Прот! – Катя с шипением слетела с диванчика.

      Подполковник отступал от мальчика. На лице Макарова застыло отстраненное выражение. Похоже, господин контрразведчик собирался грохнуться в обморок.

      Прот заморгал. Катя проскочила мимо него, собираясь ухватить подполковника за рукав. Но Макаров плюхнулся в кресло сам. Неловко потянул зацепившуюся кобуру револьвера. Когда в залу заглянули обеспокоенные часовые, все выглядело в рамках приличий.

      Подполковник сглотнул остатки пива. Ужас в его глазах постепенно сменялся смущением.

      – Это от погоды, – сказала Катя. – Давление сегодня высокое. И переутомились вы, Алексей Осипович. Впрочем, рядом с Протом так бывает. Голова ни с того ни с сего кружится. Уникальный он мальчик. Вы хоть услышали что-нибудь? Только ведь в контакт вошли, и, пожалуйста, дурнота накатила. Ну ничего, в следующий раз попробуете.

      – Что он сказал?

      – Мы же оттуда не слышали. Да, собственно, вы только за руку его взять и успели. Ему и самому поплохело.

      Прот сидел рядом с Витой, выглядел, как обычно, помятым и несчастным, но не слишком обморочным. Возможно, оттого, что Витка сочувственно гладила его по макушке.

      Подполковник глянул на стакан в своей руке:

      – Вероятно, я вас обделил порцией «смягчающего средства»?

      – Проту достаточно пары глотков. Запах хмеля благотворно действует. Не пропадать же остальному?

      – Вы, Екатерина Георгиевна, весьма практичная дама.

      Подполковник побрел к двери. Катя со сложным чувством посмотрела в его слишком прямую спину. Да, этак мы и контрразведку достанем. Прот с Виткой шептался на диванчике.

      – …ему десять лет было. Ей, наверное, столько же. Скарлатина. Попрощаться с девочкой ему не дали.

      – Прот, – сурово сказала Катя, – ты больше так не делай. Перебор.

      – Почему? Потому что вам его высокоблагородие понравилось?

      – Не дури. Понравился – не понравился – дело десятое. Вот челюсть он тебе мог запросто сломать. В состоянии аффекта. Ты не норови на самое больное людям наступать. Без нужды, во всяком случае.

      – Нужно было, чтобы он поверил. Личное – самое действенное. И видно его ярче. Ведь не про то, как ему обещанный орден не дали, было рассказывать? Не поверил бы.

      – Я в мышеловку вечно пытаюсь лезть, и ты туда же, – скорбно сказала Катя. – Стоило его так вздергивать? Он же не сопляк какой-нибудь. Зачем ты его вообще остановил? Шел он себе и шел.

      – Он вам понравился. Пусть поверит, что я могу, – угрюмо сказал Прот.

      Катя между двумя этими утверждениями особой логики не уследила, но промолчала. Зато Витка возмутилась:

      – Хто понравился?! Этот плешивый?!

      – Все, заглохли! – шепотом рявкнула Катя. – Распустились. Разведгруппа сопливая. Отдыхайте, хрен бы вас взял.