Браконьеры. Василий Головачев

всю секцию.

      Его ушастый напарник тупо проводил приятеля глазами, поднял голову, шагнул к Максиму.

      – Ты… щас…

      – Ох, не советую, – не двинулся с места Максим. – Дорого будет стоить.

      – Чего?

      – Лечение.

      Во дворе появились четверо мужчин, обёрнутых простынями, с банками пива в руках. От них валил пар.

      Лопоухий оглянулся.

      Первым подбежал чернявый тип с усиками, глянул на ворочавшегося у забора мордоворота, заговорил быстро:

      – Что тут происходит? Петро, я же говорил!

      Лопоухий растерянно кивнул на Одинцова:

      – Он… вот… тута…

      – Сажайте своих псов на цепь, – посоветовал Максим. – У них крыша едет от сознания вседозволенности.

      К забору вышел могучий толстяк с холодными угрюмыми глазами навыкате. С него градом катил пот.

      – Ты чего себе позволяешь, не знаю, кто ты там есть?

      – Беги домой, – погладил по плечу вздрагивающую девчушку Максим, ответил: – Врач я, больных лечу, вразумляю, кого надо.

      – Я сейчас позвоню кому надо, врач, живо ознакомишься с… коллегами.

      Максим усмехнулся уголком рта, покачал пальцем.

      – Так ведь и я позвонить могу, господин генерал или кто вы там на самом деле. Проверим, чьи коллеги приедут раньше?

      – Геннадий Фофанович, – взревел лопоухий бугай, – разрешите, я его в бараний рог!..

      Толстяк окинул спокойное лицо Максима нехорошим оценивающим взглядом, махнул рукой.

      – В другой раз, не будем портить себе отдых.

      – И другим тоже не надо, – согласился Максим, поворачиваясь к ним спиной.

      Показалось, что в окне соседского дома заколебались занавески. Но уже темнело, и Максим решил, что принимает желаемое за действительное.

      У дома его встретил встревоженный Пахомыч.

      – А я ужо хотел к тебе на помочь бечь.

      Максим невольно улыбнулся:

      – Да всё в порядке, я только посоветовал им не шуметь.

      – А они?

      – Вникли.

      Пахомыч с сомнением посмотрел на дом, где во дворе толпился народ и слышалась ругань, но Максим не стал его убеждать и прошёл в дом.

      На этот раз уснул он быстро.

      Синдор

      29 июня, утро

      Вставать рано после вчерашнего алковозлияния не хотелось, но Охлин заставил себя открыть глаза, добрался до туалета вполне цивильного вида и пришёл в себя. Поморщился, вспомнив вчерашнюю стычку с молодым мужиком, приехавшим к соседям хозяина, принявшего охотничью команду на постой. Подумал с привычной злобной убеждённостью, что после охоты он заставит Еремеева разобраться с наглецом, легко уронившим сержанта-телохранителя.

      Пуфельрод, Еремеев и егерь уже ждали генерала у вертолёта.

      Главный охотовед Синдора протянул Охлину двуствольное ружьё «SLX 692 Gold» итальянской фирмы «Fair», калибра 12 на 76[2]. Ружьё было проверено и заряжено, а его убойная сила позволяла бить кабанов и лосей на приличном расстоянии.

      – Лесник

2

18,5 мм, длина гильзы 76 мм