Лучшее место на Земле. Иар Эльтеррус

Вы помирились?

      – Помирились. Собственно, с этого перемирия все и началось. – Скрипач оглянулся на дверь. – Для того чтобы как-то стронуть ситуацию с места, пришлось загнать его в стресс и…

      – Каким образом?

      – Примерно таким, для которого в каждую аптечку кладут «Лазурь», – скривился Скрипач. – Для Ита подобный способ – то же самое, что сунуть пальцы в розетку. Шок и очень сильная нервная встряска.

      – И что произошло?

      – Больше всего это было похоже на ларингоспазм, если судить по справочникам и по тому, что я знаю, – ответил Скрипач и снова обернулся к двери. – Я сам сперва не разобрался, подумал сначала, что у него эпилептический припадок – тонические судороги, недержание, цианоз, пульс упал. Пробовал помочь дышать, почти ничего не получалось, до такой степени были зажаты мышцы. Николай сделал укол димедрола, и через несколько минут Ит начал дышать сам. Сначала мы подумали, что димедрол помог, но это оказалось не так.

      – Да, у нас в колоннах эпилепсию запросто димедролом лечат, – осуждающе покачал головой Федор Васильевич. – Чего им вообще только не лечат… Что еще?

      – После приступа он заснул, я остался с ним. Через три часа приступ повторился. Интенсивность была ниже, но этот приступ произошел уже без стресса и на фоне, во-первых, сна, а во-вторых, лошадиной дозы димедрола, который в некотором смысле седативный, если я правильно понимаю. Во время приступа он так и не проснулся.

      Федор Васильевич кивнул.

      – Под утро он нам с Колей выдал третий приступ, слабее двух предыдущих, уже без угрозы для жизни. Язык он, правда, себе прокусил – но тут мы, двое идиотов, виноваты. Надо было подстраховаться, а мы расслабились. Это когда уже в кабину поднимали…

      – Симптомы были одинаковыми?

      – Да, – кивнул Скрипач. – Во второй и третий разы чуть слабее, чем в первый. Я справился сам…

      – Как именно?

      – Растирал грудину камфорным спиртом, массировал шею. После третьего приступа он проспал почти восемь часов и, проснувшись, ничего не помнил. Мы решили ему не говорить про это.

      – Почему?

      – Чтобы не добавлять лишнего, ему и без того досталось. Так вот, дальше. Я наблюдаю за ним постоянно…

      – И что?

      – Было еще пять приступов за это время, причем все – ночью, во сне. – Скрипач нахмурился. – Какие-то слабее, какие-то сильнее. Снимал сам, чуть не по часу каждый раз сидел, массировал. Но я не о том. Приступы – это следствие. Должна быть причина. То, что это происходит каждый раз в лежачем положении, натолкнуло меня на некоторые мысли, и я хотел попросить вас кое-что проверить.

      – Думаете, травма? – прищурился Федор Васильевич. – Вообще возможно. Если это происходит вследствие притока крови к какому-то поврежденному участку, в котором возникает отек… да, может быть.

      – Мне кажется, что это так. Не исключено, что можно помочь, поэтому я хотел спросить – есть возможность хотя бы обследовать?

      – Конечно, есть. Томография, анализы, энцефалограмма… А в общем и целом он как?

      – В