Форпост. Андрей Ливадный

наш президент Шейла Норман: «Нет времени на медленные танцы».[11] Прорвемся в цоколь, отдам управление. Подружись с «Одиночкой», мой совет. У нее есть имя, это если ты не знал…

      Окончание фразы потонуло в грохоте близкой серии разрывов.

      Оставалось лишь позавидовать хладнокровию Лагутина. Складывалось полное впечатление, что, оказавшись в рубке серв-машины, Илья Андреевич полностью преобразился, словно попал в родную для него стихию.

      «Хоплит» Дорохова на миг потерял равновесие.

      Рубку резко качнуло, вой осколков, уходящих в рикошет от покатых бронеплит корпуса, казалось, въедается в разум тонкой, безысходной нотой…

      На виртуальных мониторах отчет статуса систем цвел погребальным узором алых индикаторов – внешние датчики срезало как бритвой, и лишь бронированные кожухи, за которыми скрывались основные сканирующие комплексы, еще держались, принимая на себя удары осколков.

      «Хоплит» пошатнулся, но не упал.

      Иван, не в силах оставаться вне полыхающего вокруг боя, мысленным усилием включился в цепи управления серв-машины.

      Он больше не пытался абстрагироваться от «Хоплита».

      Эффект оказался мгновенным, потрясающим, рассудок тут же наполнился совершенно новой для него гаммой ощущений, которые не несли фантомного травматизма, как это было в момент гибели «Нибелунга», напротив, Иван вдруг испытал перерождение: кристальная ясность мышления, иное видение окружающего мира, спокойное осознание собственных возможностей, мгновенный расчет каждого совершаемого действия – непередаваемый, не поддающийся точному описанию ритм боя, когда рассудок человека и модуль «Одиночка» внезапно начинают осознавать себя как единое целое.

      Стопроцентный нейросенсорный контакт.

      Пилотами не рождаются, ими становятся, однажды и навсегда, в момент наивысшего напряжения, когда натужный вой сервоприводов вдруг вызывает рефлекторное сокращение мышц, а гулкая вибрация поврежденного двигателя точной наводки орудия натягивает нервы, грозя порвать их за секунду до выстрела…

      Он больше не видел сплошной стены разрывов. Комья барабанящей по броне земли воспринимались, словно удары по собственному телу, но расширившееся восприятие не зацикливалось на несущественных ощущениях. Иван сумел сконцентрировать внимание на кораблях инсектов: непосредственное влияние сенсорных систем на зрительный нерв оказалось намного острее, чем любая самая подробная модель, построенная в сфере голографического монитора.

      Он видел их, несмотря на дым, тонны поднятой в воздух земли и яркую засветку от множества полыхающих вокруг разрывов.

      Шаг назад…

      Вибрирующая работа поворотной платформы, тихое напряженное гудение электромагнитных фиксаторов, удерживающих приподнявшуюся рубку в заданном положении, едва ощутимое движение подвесного орудия правого борта и…

      Залп.

      Пятитактовая очередь восьмидесятимиллиметровой спаренной установки,

11

На самом деле данное выражение впервые прозвучало из уст полковника Горкалова («Жизненное Пространство»).