«Текущий момент» и другие пьесы. Виктор Шендерович

а потом я тебя пристрою к нам на фирму.

      СТРОНЦИЛЛОВ. Не, я в церковь, по профилю.

      ПАШКИН. Ну тебя на фиг с твоим профилем! Маньяк. Возьму тебя на фирму, будешь собачьей едой торговать, как порядочный. Снимешь квартиру, временную прописку сделаем. Паспорт-то у тебя есть?

      СТРОНЦИЛЛОВ. Паспортом я запасся.

      ПАШКИН. Вот! Будешь нормальным человеком. Человек… это, как его… – звучит гордо!

      СТРОНЦИЛЛОВ (всматриваясь в зеркало). А выглядит – отвратительно.

      ПАШКИН. Не бздо, ангел! Мы тебя в порядок приведем. У меня сестра в Люберцах, у нее племянница по мужу – во такая девка! Мы тебя еще женим.

      СТРОНЦИЛЛОВ. Нет; я ведь тут ненадолго, я ж говорил тебе…

      ПАШКИН. Ты племянницу не видел. Тебе никакого неба не захочется. Чаю будешь?

      СТРОНЦИЛЛОВ. Давай.

      Пашкин наливает чаю. Стронциллов вертит ручку приемника, и в эфир вплывает Армстронг – «What a wonderful world». Дальнейший диалог, до самого конца – идет под его голос.

      О! Этого я знаю. Он у нас в раю поет каждую субботу.

      ПАШКИН. Да? Слушай, а мне потом в рай – нельзя будет?

      СТРОНЦИЛЛОВ. А ты умеешь так петь?

      Пашкин хмыкает, потом начинает смеяться. За ним начинает смеяться Стронциллов. Они хлопают друг друга по плечам и коленям и смеются. Потом Пашкин вдруг начинает плакать. Потом успокаивается понемногу.

      ПАШКИН (шмыгая носом). Лимонные дольки будешь?

      СТРОНЦИЛЛОВ. Спасибо. (Глядит в окно.) Нет, вообще, при ближайшем рассмотрении, у вас тут – ничего…

      ПАШКИН. У нас – замечательно! (Пауза.) Жаль только, что недолго.

      СТРОНЦИЛЛОВ. А ты не думай об этом. Живи, пока дают…

      За окном начинает работать сигнализация. Несколько секунд они молча слушают ее переливы, затем…

      ПАШКИН. Нет, вот сукин сын, а?

      СТРОНЦИЛЛОВ. Все-таки за это надо убивать.

      ЛУИ АРМСТРОНГ (из радио, громко). О, yes!..

конец

      Тезка Швейцера (2002)

      ^{комедия}

      Памяти Александра Володина

      Комедия, написанная в 2002 году, вышла «черной» во всех смыслах слова.

      …Во вполне условное людоедское племя приезжает из Европы миссионер – с Евангелием, лекарствами и желанием убедить этих милых, но неразвитых аборигенов, что есть другой взгляд на назначение человека… Ну, что-то вроде посланника ОБСЕ лорда Джадда в путинской Чечне.

      Собственно, история этого добросердечного лорда, «сожранного» с потрохами нашими «федералами», и стала отправной точкой для буквализации метафоры.

      Пьесу я отдал в «Табакерку» (куда ж еще!), и Табаков пригласил на постановку режиссера N.

      На читку в театре я пришел в некотором волнении. Я готовил артикуляцию, но артикулировать не пришлось.

      – Давайте я прочту вашу пьесу, – предложил режиссер

      И я согласился: интересно же! Вдруг, думаю, пойму концепцию…

      – Я там развил некоторые темы, – предупредил N., и за стеклами очков мелькнуло тайное предвкушение гения, приготовившего человечеству щедрый подарок.

      Он начал читать, и очень скоро дошел до монолога, которого я не писал.

      Прошло