Сваха для дракона. Лилия Лисовская

дели, знали все его секреты и никому не могли их рассказать.

      На половине пути до кабинета я замерла, разглядывая фреску. Ослепительно прекрасная женщина протягивала к зрителю ласковые руки, а на ее лице не было ничего, кроме сострадания и всепоглощающей любви. Селофиссар. На ее ладонях серебряной и золотой краской неизвестный художник изобразил солнце и луну.

      Периян остановился за моей спиной, выдерживая паузу.

      – Ты же помнишь о своем предназначении, Ималь? Отрицанием вашей связи ты оскорбляешь Великую Мать. Вы похожи, как две капли воды – в тебе течет ее кровь.

      Я дернула плечом и шумно выдохнула:

      – Мы вовсе не похожи, Периян. Воплощением я была скверным, Селофиссар давно во мне разочарована. Пойдем.

      Портрет Великой Матери остался за спиной, но дышать стало чуть тяжелее. Я давно устала сожалеть.

      Дверь захлопнулась, отрезая от шумного многоголосия вечеринки. В кабинете было темно и прохладно.

      – Есть новости?

      Периян обещал вернуться из Цуриона в конце зимы, а в окна уже стучалось жаркое лето. Я вся извелась в ожидании новостей, и он, зная мою натуру, играл со мной. Бродил по кабинету, прикасаясь то к одной безделушке, то к другой, листал пачку писем, которые накопились в его отсутствие, и не спешил открывать рот.

      Намек был понят.

      – Садись, – приказала я. Не было смысла играть в хозяина и гостью. Периян покосился на меня и с готовностью плюхнулся на пол. Подушки, раскиданные по кабинету, были расшиты цветами и дикими животными. И, пришлось признаться самой себе, напоминали о доме.

      – Я думал, в тебе стало слишком много от драконьего народа. Рад, что ошибался.

      – Если тебе так не нравятся аралионцы, почему у тебя их полный дом? – насмешливо спросила я, но меня проигнорировали.

      – Новости есть, моя дорогая. Но тебе они не понравятся, – Периян полулежал на ковре, подпирая голову рукой. Глаза в полумраке блестели, словно у затаившегося хищника.

      – Даже не представляю, что в Цурионе может случиться такого, чтобы я сказала: “Замечательно!”, – хмыкнула я, наблюдая как слуги усаживаются на коленях у входа. С бесстрастными, холодными лицами, они выглядели застывшими манекенами, а не людьми.

      – Когда ты собираешься вернуться? Неужели тебе так нравится страна драконов? – друг поморщился, словно одно упоминание крылатых чудовищ вызывало у него нестерпимую зубную боль.

      Я отмахнулась от его слов, отвергая саму мысль о возвращении в родное гнездо:

      – Забудь. Отец никогда не примет меня назад.

      Периян внимательно следил за моим лицом: не отразится ли на нем раскаяние или печаль, но напрасно.

      – Ты уверена? Своими ушами слышал, как он ежедневно вспоминает о тебе.

      Я что-то пробурчала себе под нос, опускаясь вслед за Перияном на подушки. Подогнула ноги, позволяя платью лечь вокруг колен волнами. Мягкий шелк отливал зеленью, точь-в-точь спокойная морская гладь.

      – Осыпает проклятиями? Отец даже при смерти не станет говорить