Голод Рехи. Мария Токарева

ждать ее возвращения с охоты, надеяться на какие-то подарки в виде очередного бурдючка со свежей кровью.

      Впрочем, пару раз Лойэ не везло, она приносила только мелких ящеров. «А что если и правда они раньше были собаками? Собаки… слово-то какое», – размышлял Рехи. Ему только и оставалось, что размышлять. Он насчитал семь смен красных сумерек до того момента, когда яд, как показалось, окончательно покинул избитое ознобом тело. Тогда Рехи самостоятельно выбрался из пещеры и осмотрелся.

      Царствовала глухая ночь, привычная и манящая простором пустоши. Слегка затхлый воздух пещеры сменился ветрами пустыни, напитанными вечным запахом гари. Рехи постоял какое-то время у края убежища, осторожно цепляясь за валуны. Ноги еще слегка подрагивали в коленях, но, если бы обошлось без сражений, он бы сумел в скором времени продолжить путь. Даже тяжесть заполученного в деревне чужого костяного клинка не давила на спину, Рехи специально проверил. Он размял плечи, попробовал перескочить с валуна на валун – получилось неплохо. Все мышцы, уставшие от лежания ничком на жестких камнях, благодарно отзывались легким покалыванием.

      – Уже ожил? – вскоре приветствовала у входа в убежище Лойэ. Она вернулась с очередной охоты и наблюдала за неловкими упражнениями Рехи. Он слегка смутился и спрыгнул на землю. Нет, все-таки в ногах не было еще достаточной легкости, чтобы совершить это простейшее движение бесшумно.

      – Ожил-ожил, – буркнул Рехи. Говорили они с Лойэ мало, как обычно; она все больше поругивала за что-то, потом то ли прощала, то ли себя обвиняла за чрезмерную мстительность. По крайней мере, Рехи отчетливо помнил, как часто она держала его голову у себя на коленях и что-то жалобно напевала, когда его мучила наиболее тяжелая трясучка. Кажется, один из заговоров на здоровье старых людей. Наверное, ее в деревне тоже старики научили.

      Старики… Безумный адмирал… Кто бы мог подумать, кого с детства не слушался Рехи, с кем постоянно препирался, кого потом почти презирал. Наверное, впервые в сердце кольнула тоска по конкретному эльфу, а не по всей деревне. И не из-за давнего секрета, а просто… почему-то. Рехи и сам не догадывался о причинах, его занимало скорее появление Лойэ. «Как она теперь решит? Враг я ей или кто?» – думал Рехи. Даже после всего, через что они прошли вместе, он не доверял неуравновешенной девушке, прикидывая, как удобнее выхватить меч.

      – Ну чего встал, как истукан? – фыркнула на него Лойэ, проходя мимо.

      – А что надо-то?

      – А не знаю.

      Вот так они и перекидывались словами, не догадываясь о значении отдельных фраз. Сначала, в детстве, они повторяли за взрослыми из деревни, перенимали их манеры, их привычки. Потом придумывали что-то свое, теперь потеряли образец, а новый не придумался. Поэтому они не знали, о чем говорить, что обсуждать.

      – Ты где охотилась? – спрашивал Рехи.

      – Да там… Остатки деревни людоедов разбрелись по пустоши. Ошалелые они сейчас, ловить-то легко, – объяснила Лойэ. – Помнишь, «бабах» какой был? Такой