Голод Рехи. Мария Токарева

так намного быстрее!» – проскочила шальная мысль, однако никто не говорил о скорой победе. Тварь не желала так просто издыхать, видимо, удар пришелся не в крошечные зачатки мозга, а в артерии шеи, поэтому вдоль левой руки Рехи сочилась вязкая темная кровь, а сам ящер бесновался и бился, мотая эльфа из стороны в сторону по песку. Но Рехи не сдавался, он уперся в песок обеими ногами и все-таки вытащил клинок, но лишь затем, чтобы снова обрушить его на противника.

      Однако ящер быстро обернулся вокруг себя, сбивая воина хвостом. Ноги и живот пронзила острая боль, от которой Рехи завыл, закусывая губы. Проклятый хвост! Впрочем, еще удавалось пошевелиться, значит, кости не перебиты, значит, еще оставалось время на одну решительную атаку, ведь тварь слабела. Нет-нет, убегать от него Рехи не стал бы из принципа!

      Клык ловко перекинулся в правую руку. Превозмогая острую боль в икрах и коленях, пронзавшую тысячью иголок, эльф вскочил, отрываясь от земли в прыжке, и перемахнул через жадно щелкнувшую пасть ящера, чтобы оседлать его загривок и всадить клинок по самую рукоять прямо в темечко. Тогда ящер обмяк, пару раз дернулся отвратительный хвост, лапы загребли пепел, и туша замерла.

      Рехи обессиленно сполз на землю, но пришлось вставать, тяжело опираясь о бок твари. «Идти, надо идти… Надо!» – твердил неуверенно командир в голове. Мысли сбивались вместе с прерывистым дыханием.

      Теперь он хромал на обе ноги, пусть и временно, но скорость бега непозволительно снижалась. А уходить куда подальше надо в кратчайшие сроки: как и в его видениях под слоем песка, в деревне шел кровавый пир. Что ж, хорошо хоть ящеров, а не каннибалов. Стать обедом двуногой падали – самая позорная смерть для эльфа. Хотя ящеры ничем не лучше, но мертвым уже все равно, кто и как терзает их тела.

      Рехи не понимал, рад ли он спасению. Особенно когда каждый шаг выбивал из глаз жгучие слезы. Что, герои древности разве не плакали? Не стонали от травм? Все-то в легендах красиво и правильно. Только они с их правилами разрушили мир, срубили под корень. Как ураган, который разметал все, что помнил на протяжении «четырех рук» лет жизни скиталец пустыни.

      Оставалось только плутать между скал, принюхиваться и прислушиваться, обнимая избитое тело руками. Удар пришелся на ноги и в правый бок, что-то там нестерпимо билось и ныло, когда глотал Рехи скупой воздух, наполненный липкими частичками пепла.

      Рехи закашлялся, обессилев, но неподалеку послышалось копошение ящеров. Они вгрызались в тело селянина, обгладывали кости, перемалывали хрящи. А в мертвом лице повернутой набок головы узнавались черты одного из отряда. Еще недавно они вместе штурмовали деревню людей, а теперь… Рядом с тем парнем обнаружился и один из стариков общины. Что ж, они-то хотели умереть, они измучились от наказания не-жизнью. Вряд ли до Падения они догадывались, что через три сотни лет – а это сколько вообще? – их телами полакомятся отвратительные хищники. Никто не уцелел. Никто. И Рехи даже не пытался кого-то откопать, потому что повсюду слышалось