Гончий бес. Александр Сивинских

отпрысков и детей губернатора, а также юную танцовщицу местного варьете. Скотинину было прилично за пятьдесят, девушка годилась ему в дочери, если не внучки. Их скандальная связь обсуждалась во всех салонах Императрицына. Мечтал фабрикант преподнести полный набор и царевичу Алексею, но тут наступил февраль 1917-го. Дела пошли крутые, революция, а следом Гражданская война. Населению России стало не до игрушек. Скотинин вскоре эмигрировал – с детьми и танцовщицей. Горгоний Мочало, несмотря на богатырское здоровье, умер от тифа в 1919-м. На фабрике случился пожар, пережила она и разграбление. В середине двадцатых часть цехов кое-как восстановили. Там обосновалась артель по выпуску скобяных и хозяйственных изделий. Примусы «бывшей Скотининской» ценились весьма высоко.

      Чертежи заводных букашек куда-то пропали.

      Снова они появились на свет в конце тридцатых годов, в одном из авиационных конструкторских бюро СССР. Вдруг обнаружилось, что инженер Мочало применил в своих игрушках массу самобытных технических решений, которые как нельзя лучше подходили для систем и механизмов боевых истребителей. Правда, оригинальные чертежи здорово пострадали. Документация на бабочку, блоху и стрекозу практически погибла. Остались только чертежи жука-рогача, муравья да кузнечика. Тогда-то и были сняты копии – те самые кальки из розовой картонной папки. До недавнего времени они спокойно пылились в спецхране, но, в конце концов, перекочевали в ГЛОК.

      – Для чего? – спросил я нетерпеливо. – И каким образом?

      – Да самым банальным образом. Их просто-напросто выкрал один из сотрудников архива, некий Новицкий. Но не насовсем, а на недельку-две. Пока не хватились. Проделал он это, разумеется, не для себя. Один небедный человечек пожелал перевести чертежи в… Как это называется?.. В цифровой вид. Скопировать на компьютер, выполнить трёхмерные модели, а потом вернуть папку на место. Начали с кузнечика. Чтобы не привлекать лишнего внимания, фирмочку для этого дела выбрали захудалую, заплатили гроши…

      – Позвольте уточнить, шеф, – решил вклиниться я, воспользовавшись паузой (Сулейман отхлебывал из рюмочки). – Небедный человечек, заплативший архивариусу и конструкторской лаборатории – это ведь не наш клиент?

      – Не наш. Это, если так можно выразиться, конкурент нашего заказчика. Только наш захотел получить именно бумажные чертежи. Пусть копии, но на ватмане. Да так, чтобы о его интересе не узнал вообще никто. Поэтому в ГЛОК отправился мой сотрудник, не оставляющий следов.

      – Ты, чувачок, – тявкнул Жерар.

      – Иностранцы, что характерно, тоже отправились туда же и в то же самое время, – сказал я и шумно отхлебнул кофе.

      – Только они-то наследили – мама не горюй. Вся секретность коню под хвост. Хорошая подляна нашему клиенту, – заметил Жерар. – Да и нам, если разобраться.

      Сулейман поморщился. Видимо, эта невеселая мысль приходила в голову и ему. Как бы не надумал урезать премиальные!

      – Шеф, –