С любимыми не расставайтесь! (сборник). Александр Володин

вы тогда не посмотрели мое выступление по телевидению? До такой степени не интересует? Все смотрели, кроме вас.

      ЛЯМИН. Видите? Вот это то, о чем я вам только что говорил. Абсолютное отсутствие заинтересованности друг в друге. И больше всех виноват я сам.

      ЕГОРОВ. А говорят, я неплохо выступал. Есть отзывы. Решил все-таки сделать попытку написать воспоминания. Если выйдет – получу гонорар, куплю холодильник. Не знаю, какой лучше. «Морозко» невместительный и энергии потребляет на два рубля. А если купить хороший, стоит дорого, зато энергии потребляет на восемьдесят копеек. Ну-ка попробую подсчитать.

      ЛЯМИН. Ну зачем заранее подсчитывать, время тратить?

      ЕГОРОВ. А я люблю подсчитывать. Меня всегда в квартире просят подсчитать, кому сколько платить за электричество. Это не так просто, как вам кажется. Надо учесть количество людей, количество электроприборов, кто был в отъезде…

      Саня. Представляю, как вы там запутали все расчеты…

      ЕГОРОВ. Там я не путаю. Там ошибок не прощают. Нет, интересно, если бы получились воспоминания, какой холодильник целесообразней купить?

      ЛЯМИН. Послушайте, хватит. Что вы за человек, честное слово!

      ЕГОРОВ. Что я за человек? А я такой человек, за которого никто этим заниматься не станет. Я всех потерял в войну, а сам все живу и живу.

      ЛЯМИН. Ну зачем так, Иван Никифорович. Все же хорошо. Иван Никифорович…

      Егоров ушел.

      Это я виноват, довел старика.

      САНЯ. При чем тут ты, он сам себя довел.

      ЛЯМИН. Саня, давай съездим к Любе.

      САНЯ. Что ты со мной делаешь? Ты же сам дал мне задание, я работаю, до человека будущего мне осталось совсем немного. И – вдруг.

      ЛЯМИН. Саня, это необходимо. Она лежит и мучается, что все ее презирают.

      САНЯ. Увы, сочувствия к ней я не испытываю. Из-за такого барахла отравиться!

      ЛЯМИН. Нет, ты все-таки не отдаешь себе отчета в том, что произошло. Она пошучивала, мы посмеивались. Молчать она не могла, говорить о другом она тоже не могла, но, как интеллигентный человек, не хотела досаждать нам своими переживаниями. И вот она пошучивает, а мы посмеиваемся, и нас это устраивает. А в это время, представляешь, до чего она дошла? Перестать жить! Да, пускай жизнь – это только огонек, который появляется неизвестно откуда и вот-вот исчезнет. Но все равно! Нам свойственно ощущать эту жизнь как что-то важное, вечное, огромное!.. Ты меня понимаешь?

      САНЯ. Ну?

      ЛЯМИН. И вот именно поэтому человек начинает делать то, что заведомо не успеет кончить, что не ему даже понадобится, а другим поколениям людей, и то еще неизвестно…

      САНЯ. Ну?

      ЛЯМИН. Тебе это трудно, ты мыслишь в одной плоскости. Ничего, я тебе потом объясню, а сейчас надо идти.

      САНЯ. Не пойду.

      ЛЯМИН. Почему?

      САНЯ. Я сказал… я не умею сочувствовать.

      ЛЯМИН. Не надо сочувствовать, просто проведаем.

      САНЯ. Нет, надо сочувствовать. У нее несчастье – значит, надо сочувствовать. А я вообще не умею переживать. Сегодня был у своих старух. У них неприятности, а я сижу и не могу переживать, они обиделись.

      ЛЯМИН.