Фамильное дело. Жаклин Санд

помочь вам, женившись на вас; однако не утверждал, будто вовсе оставлю своих родственников без помощи. Сядьте, прошу вас.

      Растерянная, она снова опустилась в кресло.

      – Условия завещания достаточно жесткие, достаточно странные, и, полагаю, их удастся оспорить, – произнес Сезар. – Возможно, мне следует порекомендовать вам и даже оплатить услуги хорошего парижского юриста, который займется этим делом и выиграет его в вашу пользу? Все-таки я косвенным образом замешан в этом, хотя и не представляю, как вашему отцу пришла в голову мысль поставить вам такое абсурдное условие. Он должен был навести обо мне справки, чтобы знать, что я до сих пор не женат. И, судя по всему, господин де Греар это сделал. Возможно, кто-то натолкнул его на такую мысль? Подумайте как следует.

      – Я уже голову сломала, размышляя надо всем этим, ваша светлость. И ничего не придумала. До последнего своего дня отец никак не намекнул, что завещание составлено в подобном духе. Мне казалось, он должен был как-то обозначить это условие… Но мы узнали обо всем только после папиной смерти.

      – Которая случилась… когда, напомните мне?

      – Почти месяц назад.

      – И вы отправились ко мне только сейчас? Не написали, не прислали кого-то? Откуда вы знали, что я в Париже? Я всего несколько дней как возвратился.

      – Сначала мы с Мишелем и господином Шампелем – это наш нотариус – пытались найти лазейку в завещании, но так ничего и не отыскали. Господин Шампель весьма огорчен: он уверяет, что отец не сказал ему, что изменил завещание. Тем не менее документ был доставлен в контору Шампеля в день папиной смерти. И написан он по всем правилам, и заверен подписями свидетелей и другого нотариуса, которого мэтр знает и который подтвердил, что отец специально вызывал его. Я должна выйти за вас замуж, иначе мы потеряем все, кроме дома; а его содержание без денег и владений невозможно. Нам придется продать его и найти более скромное жилье, и, наверное, придется работать. Меня не очень удручает эта мысль, я могла бы стать гувернанткой, но… Мой брат, Мишель, привык быть хозяином. Он воспитан как владелец поместья. И это – не считая того, что нашему дому двести лет, и никогда и никто, кроме Греаров, не владел им.

      Виконт прошелся по гостиной туда-сюда, размышляя над тем, что сказала гостья. Завещание выглядело по меньшей мере странным, а поступок господина де Греара – необъяснимым. Почему этот человек решил таким образом распорядиться судьбою дочери и совершенно незнакомого ему титулованного богача? Кем покойный посчитал Сезара – глупцом или ловкачом? Чего он желал добиться? На все эти вопросы ответов не имелось.

      – Сударыня, – спросил виконт, – с кем вы приехали и где остановились?

      – Моя компаньонка ожидает меня в холле, а остановилась я у подруги, с которой состою в переписке. Это здесь неподалеку. Именно она сообщила мне, что ходят слухи, будто вы скоро вернетесь, когда я написала ей о нашем бедственном положении.

      Мадемуазель де Греар смотрела открыто и с некоторым любопытством. Бедная девушка; если