Вампир Арман. Энн Райс

стояла на полу на коленях и смотрела на меня, сдвинув золотые брови, приоткрыв мягкие персиковые губы с выражением смутного удивления, которое я нашел очаровательным. Мне хотелось раздавить ее своей страстью, однако, конечно, соблюдая при этом меру, дабы впоследствии она вновь стала прежней, как если бы прекрасная ваза, разбитая на куски, могла из мельчайших частиц и осколков восстановить свою прежнюю форму и даже приобрести новый, более утонченный блеск.

      Я потянул ее за руки и бросил на кровать. Все знали, что на этом великолепном, высоко взбитом ложе Бьянка всегда спит одна. Изголовье украшали огромные позолоченные лебеди и колонны, поднимающиеся к пологу, расписанному танцующими нимфами. Прозрачные занавески были сотканы из золотых нитей. Ничто здесь, равно как и в красной бархатной постели моего господина, не напоминало о царящей за окнами унылой зиме.

      Я наклонился и поцеловал ее, приходя в неистовство от неподвижного, холодно-спокойного и пронзительного взгляда ее красивых глаз. Я сжал тонкие запястья и, сложив вместе ее ладони, схватил их одной рукой, чтобы иметь возможность разорвать ее изящное платье. Я рвал его торопливо, так, что все крошечные жемчужные пуговицы полетели в сторону, обнажая кружевной корсет на китовом усе. Потом я разломал и его, как плотную скорлупу.

      У нее оказалась маленькая свежая грудь, слишком нежная и девичья для борделя, где пышные формы были в порядке вещей. Тем не менее я намеревался насладиться ими в полной мере. Я напел ей какую-то песенку и услышал ее вздох. Я спикировал на нее, все еще прочно сжимая ее запястья, быстро и энергично поцеловал по очереди соски и отстранился, а потом принялся игриво похлопывать по груди, пока кожа не порозовела.

      Щечки ее раскраснелись, она не переставала хмурить свои золотые брови, отчего на гладком белом лбу появились едва заметные морщинки.

      Ее глаза походили на два опала, и хотя она медленно, почти сонно моргала, она даже не вздрогнула и не сделала попытки отодвинуться.

      Я закончил воевать с ее тонкими одеждами. Разорвав завязки юбки, я позволил ей упасть на пол, и наконец мне открылась восхитительная, прелестная женская нагота. Я понятия не имел, какие преграды можно встретить под юбками порядочной женщины. Здесь я не встретил ни одной – глазам моим предстало лишь маленькое гнездо золотистых волос под слегка округлым животиком, а еще ниже влажно поблескивали очаровательные бедра.

      Я сразу понял, что она не намерена мне отказывать. Ее вряд ли можно было назвать беспомощной. А сверкающая влага на внутренней стороне бедер едва не свела меня с ума. Я устремился в нее, изумляясь миниатюрности ее сложения и чувствуя, что она слегка напряжена, – видимо, сказывалось отсутствие опыта, а быть может, я все же непроизвольно причинил ей боль.

      Я действовал энергично и напористо, приходя в восторг от ее румянца и ощущения под собой охваченного страстью прекрасного женского тела. Золотые локоны Бьянки выбились из прически, украшенной жемчугом и лентами, она вся взмокла, порозовела и блестела, как внутренняя