Жаркие ночи, тихие дни. Робин Грейди

прибавила она на случай, если Джек заинтересуется, но он продолжал сосредоточенно размешивать сахар в чашке.

      Мэдди несколько раз моргнула, затем отодвинула чашку и с ноющим сердцем оглядела шумную комнату. Джек так же бесчувственен, как стальной клинок.

      – Где отец?

      От его резкого вопроса Мэдди подпрыгнула. Джеку не понравится ответ.

      Мэдди понизила голос:

      – Далию изнасиловали. – Увидев, что Джек помрачнел, затем выругался и запустил пальцы в черные, как чернила, волосы, она продолжила: – И прежде, чем вы спросите, я скажу, что она не заявляла об этом в полицию.

      В глубинах его враждебных зеленых глаз вспыхнули золотистые искорки.

      – Почему, черт побери?

      – Какая теперь разница?

      Как и в большинстве случаев, Далии не хотелось унижаться в суде. Она не знала своего обидчика и решила все оставить как есть. Ей хотелось забыть об ужасе и обиде. Потом Далия обнаружила, что беременна.

      Пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями, Мэдди выпрямилась:

      – Имеет значение лишь то, что у нее родился здоровый и красивый ребенок.

      Далия очень любила этого прекрасного малыша.

      Джек разглядывал ребенка. Морщина между его темных бровей стала отчетливее, на загорелой шее пульсировала вена. Следующий вопрос был произнесен со сдержанным рычанием:

      – Как его зовут?

      – Боуфорд Джеймс.

      Джек Прескотт фыркнул и отвел взгляд.

      Конечно, сейчас особые обстоятельства, ведь сегодня он потерял единственную родную сестру. Но соизволит ли он когда-нибудь одарить мир другой эмоцией, а не только раздражением?

      Глаза Мэдди жгли горючие слезы, она крепче сжала рукой чашку и затаила дыхание. Ей не удастся держать язык за зубами. Ни один приличный человек не стал бы отмалчиваться. Ей следует выполнить обещание. Если ей придется подавлять чрезмерно раздутое эго, чтобы добиться результатов, она так и сделает.

      – Он ваша плоть и кровь, – бросила она с вызовом. – Не хотите взять его на руки? – От ужасной мысли по телу Мэдди пробежала дрожь. Она откинулась на спинку стула. – Или вы предпочитаете, чтобы он отправился на воспитание в чужую семью?

      Мэдди не позволила бы этого. Она сама забрала бы себе Боу. Ее собственная мать умерла, когда ей было пять лет. Подрастая, Мэдди страстно желала, чтобы кто-то заплетал ей волосы по утрам, читал ей перед сном, чтобы было к кому забираться под одеяло.

      Отец Мэдди был хорошим человеком, но он был одержим бизнесом. Иногда казалось, будто ребенком Дрю Тайлеру приходится не единственная дочь Мэдди, а «Тайлер эдвертайзинг». Он управлял корпорацией железной рукой и не представлял, что в ее штате появилась хрупкая барышня вроде Мэдди. Мэдди не согласилась с отцом. После серьезных и продолжительных дебатов она победила и стала работать в фирме.

      Прошедшие недели отец Мэдди по понятным причинам был крайне взволнован, ведь его дочь самостоятельно