Находка, что изменила жизнь. Григорий Васильевич Цуриков

с неделю мы гудели, ну как все нормальные молодые люди, это в полнее естественно. Правда.

      – Да, конечно, дембель. – понимающим голосом сказала она.

      – Ну потом, так получилось, что соседка напротив очень похорошела. Мне было двадцать, а ей восемнадцать. Людка стала красавицей, пока я был в армии. Я не умел общаться с девушками, но Людку это не остановило. Через неделю после того, как я вернулся, она подошла ко мне бухому и сказала:

      – Если ты не отрезвеешь, завтра я не стану твоей женой, а отрезвеешь я выйду за тебя.

      – А ты что?

      – А как я мог ей отказать, она такая красивая.

      – Н-да, я бы так точно не смогла.

      – А Люда смогла. Она потом призналась, что мечтала за меня выйти, когда ей еще одиннадцать было.

      – Сбылась значит мечта?

      – Сбылась. Мы через месяц свадьбу сыграли. Станок гудел. Самогона было выжрано не мало, отец тогда кабанчика завалил, да и тесть с тещей тоже кабанчика забили. Неделю гудел весь станок, а как счастлив был я. О эти сладостные дни. Моя красавица жена была со мною рядом, правда ее похищали несколько раз. Я тогда мало пил, почти не пил. А ночами наслаждался объятьями жены. В том году я был счастлив, даже больше я был безумно счастлив. Осенью отец пошел один на промысел, а с нового года я пошел с ним. Он специально не стал меня брать собой. Он дал мне по быть с молодой женой. Дом у нас большой. Поэтому мы остались жить с моими родителями. Я у них один ребенок и тот поздний и долгожданный. С нового года я с папой был на этом участке. Мы не плохо тогда шкур наготовили. По весне я уже один ходил за уткой и гусем, батьке тяжело стало. Да на браконьерство я тоже один ходил. В тот год я и осетра не плохо наловил, а значит икры наготовил не мало. На те деньги мы на купили вещей, и техники немного. В то же лето мы решили, что отец больше не пойдет на промысел, ему тогда шестьдесят семь было.

      – Это во сколько же ты у них родился?

      – Маме было тридцать шесть, когда я родился, а папе сорок шесть.

      – Нефига себе. Это какого года рождения он у тебя?

      – Мой дед воевал в велико отечественной. Там он познакомился с бабушкой и в последний год войны родился мой отец. Бабушка умерла во время родов и дед один растил папу. Ну, конечно, ему его родители помогали. Дед тогда так и не женился больше. Он одна люб, по крайней мере он так говорил.

      – А мамины родители.

      – Я их не помню, они из этого же поселка. Это все что я знаю.

      – Получается у тебя совсем нет родственников?

      – Есть, но я их не когда не видел, или видел, но не помню.

      – Н-да, и что дальше?

      – Дальше. Дальше было лето. Браконьерство, огород, запас сена на корову и овец, потом с женой за грибами.

      – Я тоже люблю за грибами.

      – Тебе и рыбалка вон понравилась.

      – Да. Что есть, то есть. Я тут в первый раз попробовала на рыбалку сходить. И мне и в правду сильно понравилась. Но ты продолжай.

      – В октябре дождались дождей, и я собрался в путь.

      – А зачем в дождь?

      – Не в дождь, а после дождей, когда уровень рек вырастит.

      – Зачем?

      – За тем, чтоб можно было проплыть по мелким рекам.

      – А-а-а-а-а.